Горбачева Г. А.
Содержание.
Введение
Параграф 1. Опасности, подстерегающие искателей кладов
Параграф 2. Указания на клад и вид клада
Параграф 3. Замки
Параграф 4. Панские набеги и чинимый ими вред
Параграф 5. Геройство жителей при защите своей земли
Параграф 6. Обзор источников и хода исследования
Заключение.
Список источников
Без приложений.
Эпиграф. 1
"...пузатенький самовар стоял на столе, и я принялся за чаепитие, пригласив и хозяина для компании.
- Хозяин, не водятся ли у вас какие-либо местные предания?- полюбопытствовал я во время чаепития.
- А будто нет! Есть и есть много! - ответил он, щипая свою бородку".
Melijan tuattoloin mua on levei da suure.
Широка да велика земля отцов наших.
Карельская пословица.
Введение
"Была глухая и дождливая осень, когда отряд грабителей вступил в заповедные и непроходимые засвирские леса. Проливный дождь, постоянно ливший из густых облаков, затопил последние следы тропинки, проложенной по вязким болотам и чащам глухих лесов…
Далеко разносились слухи о разорении северной земли шайками литовцев, поляков и шведов..." 2
Так начинался один из набегов незваных завоевателей в лесную Корелу, в Олонию.
"В числе других областей Московского государства, подвергшихся в эпоху лихолетья разорению и опустошению от неприятельских войск и различных шаек «воровских людей», не избежал вражеского нашествия и наш Северный Край.
Опасность грозила ему с двух сторон: с юга - от ляхов и русских изменников и с северо-запада - от шведов".
В феврале 1611 года шведский король Карл IX, желая завладеть Московским престолом, обратился к игумену Соловецкого монастыря с требованием признать его царем. Последовал отказ. 3
Тогда шведы, воспользовавшись горестями Смутного времени, с требованием передачи в их владение городов "Корельского", "Кольского" и "Сумского" острога 4, вторглись в пределы наших земель, напали на заонежские погосты 5, но были прогнаны присланным к этому времени из Москвы сумским воеводой Максимом Лихаревым.
Вслед за шведами - на один уголёк дуют - потянулись поляки ("ляхи"), литовцы, а также редко упоминаемые черкасы ("малоросы"), казаки, русские изменники, служившие Самозванцу (приложение 1), "новгородские авантюристы", даже татары.
В предания Олонецкой губернии они вошли под именем "панов". С нашествием панов соединяются все предания о кладах: люди прятали от врагов богатство, враги отнимали и прятали награбленное.
Писатель Борхес определял всего четыре типа историй, описываемых в книгах: укрепленный город, поиск, возвращение, самоубийство бога.
В нашем исследовании - две такие истории: поиски кладов, ведь в жизни каждого мальчишки, по словам Марка Твена, наступает такой момент, когда он отправляется на поиски клада, и история об укрепленном городе-Замке, откуда совершились набеги на ближайшие территории, и где прятались награбленные сокровища (приложение 2).
Крепость в Старой Ладоге, фото авторов.
Надо сказать, что опасности подстерегали кладоискателей на каждом шагу. Не всегда клад можно было отыскать, для этого нужны были особые указания. Но не ради поиска награбленных богатств мы создали наше исследование: изгнание врага с родной земли являет примеры мужества, геройства и народной смекалки. Записанные прекрасным старинным языком, предания отзываются в душе чувством любви к родине.
Наше исследование актуально, потому что раскрывает жестокие уроки, преподанные Смутным временем: распад страны - это усиление бедствий народных и предоставление возможности ее недругам поживиться за счет войн и грабежей.
Наше исследование является уникальным, так как в таком плане историю Смутного времени на Севере не рассматривали, хотя мы использовали множество интереснейших источников, которые по-своему переработали. На основе изученных нами данных мы создали "Карту кладов", которая является одновременно картой, очерчивающей границы пребывания панов на Севере.
Фрагменты копий исторических документов, кроме цитат из рукописей в источниках, даются в переложении на современный русский язык. Эта работа проделана нами самостоятельно.
Параграф 1. Опасности, подстерегающие искателей кладов.
Kielastai nikonzu viäri ei ole, on urai uskoi.
Врун не виноват, что дурак доверчив.
Карельская пословица.
Искать клады было делом опасным.
Во-первых, Олонецкий край славился своими волшебниками, чародеи, жившие на севере в «корельской» земле, особенно уважались в Москве; мистика окружала олончанина с ранних лет жизни. В народе бытовало множество суеверий.
Вот какое мистическое предание было создано в поселке Виданы: "Много лет тому назад, в одну осеннюю ночь, мне что-то не заспалось. Я потихоньку оделся и вышел на улицу освежиться. На улице была темь, хоть глаза коли, а в лесу, на горе, прыгает на одном месте огонек. Я думал, что это, наверно, цыгане или бродяжки расположились отдыхать на горе и для надобности своей развели огонь, и, чтобы убедиться в истине своей думы, я большими шагами направился к горе; подойдя к ней на самое близкое расстояние, я ни одной живой души на ней не заметил, а огонь то и дело переходит с места на место, точно человек ходит с фонарем. Дрожь взяла меня. Я, не оглядываясь назад, пустился "со всех ног" домой... при стучании мною ногой по горе, раздавался подземный гул, а это доказывает, что в горе есть пещера..." 6
В таких пещерах, подобно пещере Аладдина, были скрыты награбленные богатства.
Во-вторых, очень опасны были столкновения с более дикими местными народами, впоследствии вытесненными на далекий север: сыроядцы-людоеды чуть не поели преподобного Лазаря, основателя Муромского монастыря: "Из письменных памятников, указывающих на древних обитателей этих мест, нам известно только завещание преподобного Лазаря, основателя (в ХIV веке) Муромского Онежского мужского монастыря, в 25 верстах от Бесова мыса, на берегу Онежского озера, по направлению к югу, т.е. Вытегре.
Завещание это напечатано в Истории Российской Иерархии (т. V, cтр. 115): "А живущие тогда около озера Онего, говорит преподобный, именовались Лопяне и Чудь, страшливые сыроядцы, и хотяху мя убити, и тело мое в ядь себе сотворити". И далее: "Лопяне и самоядь отъидоша от места сего в пределы Океана-моря"..." 7
В-третьих, владеть кладом было опасно. В поселке Челмужи рассказывали, как укрывателя клада, купца Чирова, заставляли выдать его местоположение: "Атаман приказал принести веников, которые начали жечь на спине Чирова; при этой операции он тотчас сознался, где спрятал серебро. Но когда злодеи серебра не нашли, то снова повторили свою пытку и таким образом замучили Чирова. Обмыв мертвое тело, они вынесли его из избы и положили на берегу, а сами, с награбленным добром, отправились обратно в свой притон". 8
Даже сами разбойники и грабители, среди которых, как мы ранее увидели, упоминаются пришедшие на северную землю поляки, литовцы, черкасы ("малоросы"), казаки, перед своей погибелью и лишением награбленных богатств, видели страшные мистические предзнаменования: вот предание из деревни Кокшенга близ озера Кокряково: "Когда был подан котел с кашей, казаки вдруг с ужасом заметили, что на каше выступила кровь. Кашевар стал было перемешивать кашу, но кровь не исчезала. В ужасе злодеи отскочили от котла". 9
Народ помнит места погибели панов: "показывает в разных местах курганы, где тлеют кости незваных гостей". 10
Часто упоминаются "синие огоньки" в тех местах, где спрятан клад.
В-четвертых, хранителями кладов часто выступали разные таинственные существа и сущности: мертвецы, не желающие отдать сокровища, черепа, кости человеческие, бабушки-затворенки, волшебные змеи.
Предание о змеях, чахнущих над златом, общеизвестно. В деревнях и сейчас можно услышать от стариков, что где много змей, там и клад спрятан: змеи, живущие под землей, видят при свете самоцветных каменьев и серебра-золота.
Подобное предание существует и в наших краях: "Можно достать клад и без всякого оружия, следует только достать траву-разрыв, а достать ее можно у змея, когда он переплывает реку, змей переплывает чрез реку всякий раз с этой травой, держит ее во рту. Трава имеет такое свойство, что пред ней не устоит никакой замок и запор". 11
От Т. Крючковой, чьи родственники жили в Заонежье, мы узнали предания о "Сдвиженье". Мы узнали, что в один, особый день в году, змеи приходят в движение, перед тем, как до следующей весны уползти в свои норы. Дядя Т. Крючковой рассказывал, что в этот день в Кижах появлялось очень много змей. Они выходили последний раз перед зимовьем погреться на солнышке. У «корелы» в этот день коня запирали в конюшне, а жену отправляли спать на печку.
"Травы бессмертья", в "Эпосе о Гильгамеше", змеи вплели в свои кольца, тем самым отняв у людей вечную жизнь. На Онего есть остров Змеиный.
Интересно, что предание о разрыв-траве - славянское. Только посвященные в таинства чернокнижников могут найти ее, да еще те, кто отыскал серебряный "фосфорический свет" цветка папоротника или корень плакуна.
Разрыв трава рвет железо, сталь, золото – на мелкие клочки. Мы заинтересовались этим образом, единственный раз встретившимся в собрании преданий.
Вот как пишет о получении разрыв травы М. М. Забылин: «Эта таинственная и баснословная трава, достаётся человеку следующим образом: Отыскивают гнездо черепахи, и выжидают времени, когда черепаха, оставив гнездо с яйцами, уйдет из него. Тотчас же, не медля, гнездо огораживают железными гвоздями, вколотив их в землю, и устроив такой тын, удаляются, чтобы черепаха не могла видеть неприятеля. В известное время черепаха подползает к гнезду и видит, что при всех ея усилиях она не может взойти в свое гнездо, тогда она удаляется на некоторое время и затем возвращается обратно к гнезду, с травой во рту, от прикосновения с которой каждый гвоздь отлетает. Тогда наблюдатель подходит уже смело к гнезду, берет траву и врезывает ее в ладонь левой руки, а не правой, иначе тогда ему нельзя будет держать в правой руке оружие. 12 (Копия авторов, приложение 3)
"Абевега русских суеверий", изданная в Москве в 1786 году, описывает разрыв траву как отпирающую без ключа запертый замок; если конь, ходя по полю, случайно "найдет" на нее, у него тотчас отпадут железные путлы (определения слова путлы мы не нашли, скорее всего, речь идет о подковах). 13
Еще одна открывающая клады трава – плакун. Плакун похож на цветок Иван-да-Марья, поэтому их часто путают.
В петрозаводском уезде, в деревне Сельга (не Ужесельга?), среди крестьян ходил рукописный травник, где говорилось, что бегают от него бесы. "А цвет ее красновишнев". 14
М. М. Забелин отмечает, что злокозненные суеверия, связанные с плакуном (с этой травой приходили колдовать в православные храмы – бесов изгонять?) появились на Руси с поляками и Самозванцем.
Самое безопасное, что может ожидать кладоискателя, это когда вместо драгоценных сокровищ, зажатых в ладошке, вдруг показываются горящие или тлеющие уголья.
В итоге благом будет, чтоб вам не вздумалось искать клад!
Параграф 2. Указания на клад и вид клада.
Läyhkee on kebd,iembi d,auhondoo
Хвастаться легче, чем на жернове молоть.
Под кладом понимается то, что хорошо кладено (спрятано), часто на время войн - жителями или ограбившими их разбойниками. Клад – сокровище, зарытое в землю, как можно лучше и "потаеннее". Для верности над кладом читалось заклинание, вроде: "сороку кладоискателям смерть", а сорок первому клад, клад запирался железными ключами, а ключи бросались в воду.
Клады, по преданиям, содержат:
"золотые деньги" - медные, серебряные, золотые монеты, иногда с непонятными рисунками и знаками.
ценное оружие (например, обоюдоострый кинжал),
иногда точило с деньгами,
сорок бочек золота
наполненный драгоценностями котел,
золотая чашка.
Курганы и пещеры, вражеские Замки набиты награбленными сокровищами.
Реже упоминаются клады, брошенные в озерах, подо льдом (колокол на дне с деньгами), или в реках (ручьях).
Но как потом отыскать клад тому, кто его спрятал?
Указаниями на клад могут быть волшебные знаки: птицы - петух, серая курица, не дающаяся в руки, горящая свеча из ярого воска, или светящаяся икона, иногда клад прописан, как наследство, на чье-то имя, и отыщет его девушка по имени Мария, например.
Может присниться вещий сон, или откроются заветные слова, по которым можно его отыскать. 15
Клад обязательно надо "зааминить": "Аминь, Аминь, рассыпься!", не оборачиваясь назад, тогда он откроется. Такими же словами заклинали огненных змеев, летящих по небу. Иногда на место клада клали шапку с головы, в залог тайны.
Также существовали специальные указания на места хранения кладов, часто письменные, передававшиеся по наследству от предков, получивших их каким-то образом.
Например, "Роспись о кладах во времена Литвы". Под таким заглавием имеется и тщательно хранится у крестьянина села Тивдии Е. В. Лукина рукопись, гласящая следующее.
"Есть река Хворосня крутоберега, еще малая Хворосня, третья река Чернавка. На реке Хворосне есть погост, называемый Николой Лапотной, а второй погост Егорий, от Николы виден; при том погосте Николы есть топи, где и люди не ходят; пониже топи есть земляной вал, в концах вала лежат по камню серых, под теми камнями по кубу денег серебряных. Средь вала лежит плита красная, - на коне поворотиться можно,- под той плитой шестиуховой котел денег серебряных. При том же погосте Николы есть колодезь, - вода кипучая, - и в нем спущено 10 пудов сосуды церковной серебряной и закрыто дубовой доской. При том же погост в горе есть печи кирпичная... печеного хлеба в них ничего нет; противу печей на лугу есть камень, под ним куб денег серебряных. При том же погосте есть два камня красные, выбиты на них петухи, один на одного глядит, под ними по кубу денег золотых. На том же погосте были сняты с колокольни взрубы 12 рядов и опущены в землю и обиты подниками, посыпано половина меди да половина серебра и насыпано на аршин золы, да на аршин хрящу, и приметы на них положены по 12-ти камнев белых. При том же погосте на полу есть три пруда, один кругол да велик, а другой челноком. С круглова в челноковый сделан водотек, и по тому водотеку опущено в землю 12 кубов; от куба по сажени и пропущена во уши их цепь железный. Один и все найдешь. При том же погосте, есть полуторы версты или более, есть три сопки, в одной ружьи, в другой кости человеческие, в третьей кубе денег серебряных. Есть на поле сопка и на ней стоит рыбина, в ней бочка сороковая серебра. При том же погосте близ погоста есть прудок, выкладен кирпичем, где мыли платье королевское. При том же погосте есть город Огуреев; на погосте есть яма четырехугольная, где стоял королевский шатер, из той ямы есть под землю к колодцу восход. В том выходе висит пушка в 40 пудов, насыпана золотом и дорогими камнями; еще висит сундук с королевскою его милостью. Близ погоста Николы Лапотного есть гора и ручей, где... лошадины кости и потому, кто кости найдет, тот все и деньги найдет".
"От поклажа время нашествия Литвы, то есть польского короля Костюшки." 16
В Каргопольском уезде Олонецкой губернии есть "упорное народное предание" о богатом кладе урочища Сараев остров, который находится в погребе - под наклонной березой, и состоит из нескольких бочек золота и другого имущества, оставшихся после живших тут когда-то разбойников. Об этом кладе поведал местный крестьянин, побывавший в Литовском замке и слышавший это от арестанта.
Почитание отца и матери также давало надежду на открытие клада. Вместе с тягой к мистическому и волшебному у жителей края была трогательная, подчас наивная вера в то, что жизнью «управит» Бог и добро (приложение 4).
Клад в философском смысле для крестьянина был чем-то вроде кредита или ипотеки, то есть давал возможность поправить пошатнувшееся хозяйство, приобрести необходимое. На Руси бытовали предания о крестьянине, который брал деньги у клада, а потом возвращал занятое кладу, или о хитрой бабе, которая разбогатела, подманив в свой двор золотого петушка, убила его, и он тут же рассыпался на чистую золотую монету.
О кладе мог поведать и сам черт: "Следует только пред новым годом идти в лес, срубить дерево и сесть на комедь (опечатка? – комель, нижняя, ближняя к корню часть (прим. авторов), рубку произвести пред самой полуночью, и в полночь придет черт в виде человека, сядет на вершину того же дерева; набравшись смелости, стоит вступит с ним в разговор, но не забывать первого слова, какое ему скажешь; если не удастся подойти к нему по срубленному дереву во время дружественного разговора с ним, то начинай чаще твердить первое слово, которое сказал при вступлении с ним в беседу; в этом случае он уходит, не причинив вреда, хотя и сильно сердится. А если подойдешь, то следует ударить черта тоже со словами, "Аминь, аминь, рассыпься", он и рассыпается в золото". 17. Хотя чаще черти со рвением охраняют клад и кричат при его обнаружении: "Бей! Режь! Жги!", стараясь причинить нашедшему вред.
Иногда клад достается самому ловкому и смелому: "На Санде-острове, говорят, спрятана ими в землю бочка с деньгами, которая и теперь иногда показывается ночью, в виде пылающего огонька. Говорят, кто мог бы перекинуть топор с наволока до острова (около 60-ти саженъ), тому бы и клад достался. Другой клад есть между деревнями Петель-наволоком и Масельгою, на пожне. Каждою весною приносит водою на дорогу маленькие, продолговатые, серебряные монеты, которые иные счастливцы находят и хранят у себя для счастья". 18
"VII. КЛАДЫ.
"Лет 40 назад, двое братьев, Челмужских вотчинников, Семен и Иван Остратовы возвращались, в осеннее время, с работы в деревню. Остановившись у часовни, близ деревни Верховской, один из них оглянулся и под толстою сосною, в 20-ти шагах, заметил синий огонек. Сначала братья испугались и побежали, а потом одумались и воротились к дереву, но уже под сосною не видно было ничего. Им пришло на мысль, что здесь скрыт клад – бочка с золотом или серебром, или, по крайней мере, несколько котлов, да только про счастливого, как говорят. Через несколько времени, двое других крестьян, проходя мимо часовни, тоже увидали огонек. Эти были поопытнее и тотчас во все горло прокричали три раза аминь, но за всем тем огонек исчез; значит, клад под большим секретом, что и аминь не берет."19
"В бытность Панов, или, быть может, во времена Шведской войны (в царствование Екатерины II), угнетаемые врагами, жители покидали свои селения и искали спасения в лесах, имение же и деньги зарывали в землю или бросали в воду. Такие клады, говорят, есть во многих местах:
1) в дер. Каччиевой, в четверти версты от церкви, в поле, до сих еще пор находят маленькие продолговатые серебряные деньги.
2) в дер. Маниевой, в одной версте от церкви, также находятся в земле деньги.
3) против деревни Келлоевой, близ островка, в ста саженях от берега, лежит в воде колокол с деньгами. Говорят: «кто перебросит с берега на берег топор, тому и клад достанется».
4) в Куйтиной-Губе, в двух верстах от церкви, лежит точило с деньгами.
5) в дер. Совдозере, близ ригачи находится клад" (речь о селениях Повенецкого уезда?). 20
Иногда кладоискателям приходится с сожалением констатировать, что они опоздали и довольствоваться только находкой разрыхленной земли и ямы с пустым котлом.
Тем лучше; неправедно нажитое богатство крестьянами осуждалось. В Кореле гнали вицей холод, а краюхой – голод.
Хотя... Отыскать клад мог только счастливый человек: "Потерявшему сужено было потерять, убыток потерпел, от убытка не убегаешь, а нашедшему счастье привалило, значит, его счастье не дремало, не украл, а Бог дал." 21
Параграф 3. Замки.
Kenen rannat, sen i kalat.
Чей бережок, того и рыбка.
Награбленная панами добыча хранилась в особых укреплениях - Замках (крепостях).
Предания о Замках сохранились в разных районах Карелии, в Сегозере, в Выгозере, в Лихой-Шалге.
Замки с огромными воротами строились на возвышениях, при реках, в неприступных местах.
"В окрестностях Пудожа и в самом городе есть много мест, где были паны и имели свои жилища. Под мысом крутого берега, на котором расположен Пудож, называемым Журавицкий бор, течет речка Журавка, иначе Ольховица, за которою лежит деревня Журавицы. Подле нее стоял прежде крест и видны были остатки старинного строения, имевшаго вид «амбарушки», малого амбара, принадлежавшего к панскому замку. Предания о пребывании панов около Пудожа заключаются в рассказах о кладах, находимых в окрестностях..." 22
Больше всего память о панах сохранялась в Заонежье и Повенце. В земле повенецкой, в деревне Важма-гора у озера Бобровое у панов была даже церковь с погостом.
«В этом месте, как уверяют, было жительство Панов, у которых был даже свой погост, т. е. церковь со всеми ее принадлежностями; но теперь и следов ее нет, потому что, стесненные Русскими, Паны побросали как колокола, так и прочие вещи в воду Бобрового озера. Отсюда Паны артелями по 10, 15, 20 и более человек делали набеги на окрестные деревни и брали крестьян в работу. На островах же Выг-озера, которых местные жители насчитывают столько, сколько в году дней, крестьяне часто находят следы прежних обитателей – Панов. Эти следы состоят из множества камней, сложенных в кучи, и притом в таких местах, где теперь вырос огромный лес; потом в топорах, жерновах, развалинах печей, находимых также в лесных чащах, и т. п. Один же из таких островов, лежащей почти на середине между Выгозерским погостом и деревнею Койкиницы, по преданию был населён весь Панами, и потому известен под именем "Городового" острова; с него горожане разъезжали на работы и грабежи по окрестностям". 23
Такое место известно авторам исследования. На озере Падозеро, в 40 км от Петрозаводска, на темном северном берегу, среди мрачных черных елей, с сырой паутиной на лапнике и вырастающих среди серых мшистых скал, были замечены огромные груды камней, настоящих валунов, сложенных в определенном порядке. Невдалеке – округлая, очень высока, бегущая к озеру горка. На озере, на другом берегу, некогда находилась деревня, теперь заброшенная. Место самое разбойное, дополняется отвесными скалами и «бараньими лбами», пристать с воды очень сложно. Предположили, что камни прикачены с покосов.
"Рассказы о панах всего сильнее в Заонежье, с прилегающими к нему частями Пудожского и Повенецкого уездов. В устных рассказах со словом «пан» народ соединяет эпитет варвара, нехристя. Это был ни народ, ни сословие, ни племя, а просто чужие люди, приходившие обращать крещенных в свою веру. Они заходили почти во всякую деревню, артелями, жгли дома, храмы Божии, убивали народ, грабили и уходили восвояси. В иных местах они и жили: тут были у них городки, дома с воротами и даже свои церкви; но теперь ничего не осталось: как ушли, так все и побросали в воду". 24
"Разъезжая по Заонежью и окрестным местам, паны, вероятно, думали тут утвердиться и господствовать, и потому строили себе постоянные жилища, в вид небольших укреплений, часто как замки, с огромными воротами, на возвышениях, при реках и вообще на местах, по большей части неприступных. Из этих-то замков они держали жителей в постоянном страхе и делали частые и внезапные набеги на окрестности. В своих замках они скрывали награбленные сокровища, вещи, деньги и пр., являющиеся теперь под видом кладов. Развалин панских жилищ не сохранилось, но народ указывает места, где они существовали и где, говорят, находили старинные вещи. 25
Очень интересно описание панского Замка недалеко от Шуньги.
"В Заонежье, в недальнем расстоянии от селения Горки, на двух противоположных мысах, Шинков-наволок и Агафон-наволок, паны жили в двух укрепленных замках. Железные ворота запирались в определенное время как в том, так и в другом замке; скрип ворот в замке у одного пана слышен был в замке его соседа. Железные ворота, вместе с другими вещами, паны бросили в воду, когда, теснимые туземцами, они принуждены были удалиться.
Другое предание, повторяющееся также в Заонежье, еще яснее подтверждает заботу панов о своей оседлости и безопасности. В 7 верстах к югу от Шунгского погоста (приложение 5), по берегу озера Путке, тянется с севера на юг горный кряж, который здесь представляется совершенно отдельным утесом, около 50-ти сажен вышиною над уровнем воды. Отвесные стены этой скалы, с восточной, северной и западной стороны делают ее совершенно неприступною и только южный скат представляется отлогим. Утес этот вообще называется Столовою горою, потому что издали походит на длинный стол; местные жители называют его Городком и Панскою горою. Здесь был притон панов, где они держались несколько времени, как в естественном укреплении. В горе находится пещера или узкая расщелина утеса, идущая отвесно сверху вниз; вверху она образует острый угол, а внизу просторный треугольник, куда можно укрыться от непогоды. В этой пещере существуют остатки грубо сложенной печи с обгорелыми кусками дерева. Уверяют, что здесь жили паны и отсюда пускались грабить шунгские деревни". 26
Руслан Втюрин, житель Заонежья, рассказал нам о том, что много преданий помнит его прабабушка, Мамонтова Евдокия Тимофеевна, которая была медсестрой в годы Великой Отечественной войны, находилась в плену.
Руслан знает от нее, что на островах недалеко от Ламбас-ручья - Мудрострове, Кудноострове, есть остатки древних развалин. Также расположено, по словам бабушки, единственное в России древнее кладбище, до которого можно добраться только водным путем, на лодке. Так часто выбирали места для захоронений в старину.
Часто Замки ставились на вершинах высоких гор: "Шаменцы указывают курган или могилу Литовцев, в имении г. Тяполковой, невдалеке от ее усадьбы, на живописной местности. Курган находится среди обширного поля, на склоне высокой горы, и на целую сотню верст господствует над всею окрестностью. Взор путника невольно утомляется широким раздольем и необъятною картиною обширных присвирских лесов, которая открывается пред ним в полном величии. На запад от кургана расстилается целое море сосновых и еловых лесов, из темной зелени которых местами выглядывают белые главы церквей Пиркиниц, Лодейного поля, Горки, Кондуш и мелькает голубою полосою Свирь, круто поворотившая к западу и скрывшаяся в темном лабиринт густых елей. Дальше, на самом почти горизонте, чуть приметно упираются в небосклон еще две белые колонны с блестящими на них точками, это Свирский монастырь с золочеными крестами (приложение 6). За ним опять лес, и наконец, уже в туманной дали, в чуть видных очертаниях, как будто плавают в воздухе горы Сармяжская, Кондушская, Самбатушская и своими вершинами замыкают общую картину". 27
О пребывании панов может свидетельствовать непривычный для этих мест по форме и очень древний крест из железняка:
"На одном из курганов-насыпей расположен "каменный крест, который, судя по странной форме и покрывающему его серому мху, должен быть современен самому кургану. Крест этот четвероугольный, в длину и ширину по полуаршину, с острыми углами, грубо высеченный из твердого железняка". 28
Городища еще существовали во времена автора источника, от них оставались груды камней, древние вещи, каменные фундаменты, толщиной до аршина, длиной в 5, шириной в 4 сажени, обгорелые бревна. Деревни Чука и Мальгиничи в Лодейнопольском уезде построены, по преданиям, на месте панских жилищ.
Там, где стояли некогда враждебные Замки сгинувших панов, суеверному народу "...являются блуждающие огни в темные вечера и бродящие тени, либо слышится стон покойников, который вторит завываньям осенней бури. Либо покажется мертвец, стоящий выше берез, в белом саване, с тоскливым лицом, обращенным на месяц, наконец, тот же покойник покажется кому-либо во сне и за брошенный с пренебрежением череп свой, выхваченный нечаянно сохою на поле, погрозит казнью, если не зароют костей снова в землю..." 29
Параграф 4. Панские набеги и чинимый ими вред.
Huкan šilmat yhtä lammasta šyyvväh, a toišta primietitäh.
Волчьи глаза одну овцу раздирают, на другую зарятся.
Kažii myö kurniekkua älä työnnä .
Рыбный пирог с кошкой не посылай.
Как это часто бывало в истории, для панов придумали удобные предлоги захвата чужих территорий: "Чтобы объяснить себе причину нападений панов, народ приводит своего рода замечательные доказательства. В Валдиевском приходе один из бывших колдунов, язычник, вылечил у владетеля этой местности жену, за то ему в награду позволено было просить, что он пожелает. Колдун пожелал отнять у живого мужа жену и по данному праву отнял ее. Хозяин жены не стерпел этого, ушел в Литву, где подговорил панов идти с ним и отомстить за отнятие у него жены. Литва пришла и опустошила это место, так что все жители разбежались". 30
Такой военный отряд панов составляла порой тысяча человек. 31
Сначала паны вели разведку: хватали "языка" из крестьян и старались разговорить его, выведывая, богато ли живут селяне, далеко ли богатые деревни.
При приближении панов, которые не только грабили, жгли дома, уродовали людей, но и убивали, жители разбегались. В этих краях и так население было сравнительно небольшим. Так, только веник, отправленный по реке, помог узнать друг о друге двум крестьянам, живущим один в низовьях, другой в верховье реки, из которых потом сложилось Деревянное. В пустынные дремучие леса, в "топучие" болота (в те времена еще не было больших, известных теперь дорог - жить и ехать – колеи держаться (ajajes dai elajes pidäy raiživol pyzyö), где часто замерзали насмерть. Укрывались на горах, как в Нюхче Кемского района; из Нюхчи - у дома пьяницы лыж не ставят (vinanjuojan seinä l ei suksie nosteta) - паны унесли 100-пудовый церковный колокол, который бросили потом в Толвуе. 32
Был разграблен Важеозерский монастырь (приложение 7). В Пудожском уезде ими был осаждаем неуспешно Шальский монастырь. Воровали не только утварь, но и иконы, древние книги. Вытравливали хлеб, угоняли скот.
О величине добычи рассказывают, что с панской горы Рахновской (Вытегорский пр.) сто складов с награбленным из панского окна видно было. 33
Крестьяне больше не пахали земли, питались в основном рыбой и дарами леса, не платили платежей в казну, kindahas soaril kokkoi ozuteltih - "царю кукиш в рукавице показывали". 34
"...шайки Поляков бродили по окраинам Русской земли, подвергая все огню и мечу. Были они и в нашей Олонецкой губернии, утвердив свое посещение в памяти народной, напр. разрушением почти всех наших монастырей". 35
Помимо грабежа, целью походов было обращение местных жителей в иную веру.
Иногда крестьянам удавалось обхитрить панов. Существуют разные варианты предания о ледяных ловушках для панов, когда заснеженная гладкая равнина вдруг превращалась в лежащее среди леса зеркало бездонного озера.
"Шайка панов зашла в селение Мегру и требовала денег и вещей. Крестьяне, желая без кровопролития освободиться от незваных гостей, согласились угомонить их хитростью. Время было зимнее; крестьяне ночью послали на озеро, находящееся в 7-ми верстах, несколько человек с поручением "опшить"? - разрубить лед. Когда это было сделано, старики явились к панам и сказали: "Добрые гости! Мы покажем вам свои сокровища, только оставьте нас в покое".
И вот на другой день повели их к озеру и, указывая на середину, прибавили: «вот там схоронены сокровища наши». Паны, не заметив хитрости, бросились на озеро и лишь только достигли середины, как лед погрузился в воду и они все утонули. Теперь нередко слышны жалобные пронзительные стоны утопленников, выходящие из глубины озера; если же любопытный вздумает к нему приблизиться, то растеряет свое платье и никак не выберется назад до другого дня". 36
Интересны упоминания о могилах панов и о трех соединенных между собой гигантских церквях, за высокою каменной оградой, построенных в древности в деревне Устьмоша (река Моша - приток реки Онеги).
"...шайки эти были дважды в Устьмоше и 5 недель даже стояли в ней. Переходя из волости в волость, мятежные толпы забирали все с собою, как хлеб, так и имущество, мучили поселян на смерть, молодых брали в неволю". 37.
Возвращаясь в родню деревню после набегов панов, все жители могли уместиться на одном трехсаженном бревне.
Счет погибших пошел на тысячи.
Параграф 5.Геройство жителей при защите своей земли.
Rauta kultua kallehempi.
Железо золота дороже.
"В одиночку только с кашей воевать"! – "yksinpaideh vain pudron kera vojuija"! - вооружившись ружьями, саблями, копьями, луками, вилами, крестьяне поднялись на борьбу против захватчиков.
Те же - избегали открытого боя, особенно с воинскими частями, и рыскали по краю в поисках новой добычи.
Хорошо известные всему миру места - Кижи, Кивач - и маленькие деревеньки, уже исчезнувшие с карты, стали местами геройских подвигов жителей Олонии.
На Ояти, Свири, в Кореле.
"Между тем уже далеко разнесся слух о разорении Свирского монастыря... Вся Оятская сторона, Свирские селения и даже самые корелы, собравшись, ожидали случая
нанести решительное поражение врагам. Случай же теперь представлялся. Проводники грабителей, будучи подговорены заранее крестьянами, нарочно сбились с дороги и водили врагов на пространстве десятиверстного перехода по болотам и лесам до глубокого вечера, и уже в темную ночь поднялись с ними на нынешнюю Тяполкову гору.
Утомленные дневным переходом, Литовцы разбили здесь свой стан и заснули, расставив часовых, которые также скоро последовали их примеру... Но не спали их мстители, еще с утра следившие по пятам заблудившегося отряда... Лишь только потухло последнее пламя литовских костров, они по знаку бросились на стан. Произошла страшная, безмолвная бойня сонных; успевшие пробудиться отстаивали свою жизнь до последней крайности, и свирянам с оятцами дорого пришлось поплатиться за свое удальство. Много пало на поле, говорит предание, корелов, свирян и оятцев, но враги убиты все до одного". 38
Parta ei kiellä itkemästä. Борода не мешает плакать.
Так бесславно закончился поход поляков и литовцев, с которого мы начали наше повествование.
Предания доносят до нас память о народных богатырях Севера, отличавшихся необыкновенной силой. Силачи носили пятипудовые ступы, возы снопов хлеба, ломали палками хребтины медведей, с одной жердиной из колосника наотмашь, выходили против шайки панов. Под стать мужчинам были и женщины. Смутно, но упоминается о каких-то противоречиях славян с корелой. Исследователи отмечают, что в освоении Севера новгородцами не обошлось без кровавых столкновений.
И очень красивые образы северных «рыцарей» доносит до нас карело-финский эпос "Калевала":
"В Похъёле той вечно мрачной,
В той суровой Сариоле,
Из каких мужей ты будешь,
Из числа каких героев? "
"На конях, в высоких шлемах,
С рукавицами из камня,
Сталью кованы копыта,
Заколдованные стрелы
С ядовитым черным соком,
Что в крови змеиной найден"...
"Змеи, созданные богом!
Кто здесь поднял ваши пасти,
Кто вас выслал, кто устроил
Ваши головы так прямо,
Ваши шеи так высоко?
Уходите вы с дороги,
На жнивье идите, злые,
Ускользайте тихо в чащу"!
"- Род наш волки не погубят,
И медведь не тронет Ахти
Из оград дубравы Хийси,
Из шести расщелин темных,
Из пяти ущелий горных,
Из гнилого леса елей,
Из дрянной норы лисицы,
Из лесных полян оленей,
Из дубрав, где нет побегов,
От равнин, не знавших плуга,
Да с больших полей сраженья,
Где мужи, сражаясь, бьются,
Из покрытой илом глуби,
Глуби тысячесаженной,
Из шипящего потока,
Из больших порогов Рутья,
Из стремнины водопада"…
"С половины задней неба
С этим маревом созвездий,
Со стези ветров весенних"...
"Пес, что матери не знает,
Этот пес, железный цветом,
Мясо, кости пожирает,
Свежей кровью запивает".
"Никогда, сыны земные,
И в Карелии прекрасной,
В Суоми - на полях широких,
В ласковой земле у русских,
И в земле отважных шведов,
И в Лапландии обширной,
И в земле могучей Турья,
Никогда в теченье жизни
Не обидьте невиновных,
Зла не делайте невинным,
Чтоб не видеть вам возмездья
В сумрачных жилищах Туони!
Под горячими камнями,
Под пылающим утесом
И под сотканным покровом
Из червей и змей подземных"...
"Никогда в теченье жизни
Не обидьте невиновных".
В Кижах.
"Так здесь осталось надолго памятно одно нападение Панов на Кижи, тем более, что и памятник их нападения существует до сих пор. В Кижах, как передают крестьяне, есть поговорка, что под каждою ильмою похоронен Пан. Это ясно доказывает, что Паны во множестве наводняли Заонежье, и что вместе с тем им не всегда удавалось легко овладевать деревнями. На том же самом Кижском острове, где теперь погост, церковь стояла в другом месте, гораздо севернее, на холмистом возвышении; там теперь, в память ее, построена часовня Св. Духа. Церковь эта была во имя Спаса. Однажды, в праздник Покрова Пр. Богородицы, Паны сделали нечаянное нападение на этот остров, и употребили военную хитрость: они приплыли к острову из Повенца на плоту, на котором были поставлены вместо парусов березки.
Суеверному народу показалось, что к ним плывет остров; все собрались смотреть на берегу... Между тем Паны прилегли за березы, и когда плот примкнул к берегу, бросились на безоружных жителей. Народ укрылся в храме, но Паны ворвались сюда, начали резать народ и стрелять в него. Одна стрела вонзилась в образ Спасителя в правую руку; другая пробила образ сзади, насквозь, пониже первой, и сделала с той же стороны оскомину. Оба знака видны на образе до сих пор. Но в это самое мгновение совершилось чудо: на Панов нашла темень, т. е. они ослепли, вместо беззащитного народа стали резать друг друга и легли все на месте. По рассказам народным, кровь перерезавшихся Панов лилась через порог церкви".
Mandzoizikos mavot eletäh. В земляничнике змеи водятся. Так навеки и осталась бы церковь с "завязнувшими в дверях и окнах чудовищами", обросла "лесом, корнями, бурьяном, диким терновником, и никто не нашел бы к ней дороги", как к церкви из гоголевского "Вия", где Хома Брут отпевал Панночку, но - "после этого осквернения, служение в церкви надолго оставили и наконец она сгорела от молнии. Впоследствии, собравшись с силами, Кижане решились построить церковь вновь, и приплавили леса к тому же самому месту, где она стояла; но в ночь все плоты невидимою силою перенесло ниже, к такому месту, где не было ничего, кроме вересняка... осмотрели кусты и нашли в них простреленный образ Спасителя. Это уже был явный знак... часовня, церковь и образ, существующий до сих пор, служат памятниками о нападении Панов в южном крае Заонежья". 39
Jällele voinua äijy hruabroidu löydyy
После войны много храбрецов найдется.
Предание о трусливом крестьянине.
"Видя опасность со стороны Панов, хозяин двора со своим семейством удалился на соседний пустой остров. Это случилось зимою. Крестьянин грелся над разложенным огнем и задремал; во сне ему почудилось, будто кто-то ему кричит: „Вставай! Паны идут!“ С великим усилием он очнулся; смотрит, а перед ним, в нескольких шагах, стоит Пан... за этим показался и другой. Крестьянин в страх забыл жену и ребенка и на лыжах бросился в лес. Долго он блуждал, но наконец решился возвратиться к своему огню. Заходит осторожно из-за кустов и видит, что Панов нет: у огня только его жена да ребенок. Подошедши ближе, он удостоверился, что он живы, но вместе с тем увидел, что все, что они имели, было отнято и даже с шеи ребенка сорван крест." 40
В Большой, или Куриковой, Сельге.
"Здесь, по народному преданию, литовские паны, в числе 30 человек, ограбив всю деревню, связали богатого мужика, по фамилии Курика, а жену его хотели осмеять и для этого все, напившись водки, собрались в чулан, оставив в избе одного связанного хозяина с малолетними детьми. Курик велел малолетнему сыну как-нибудь достать с полки ножик, но когда тот ни как не мог, то отец указал ему на крюк. Попытка эта удалась и Курик, разрезавши ножом веревки на себе, взял ружья из подполья и, заложив крепко чуланные двери, перестрелял всех панов из оконца чуланного. Но как некоторые оказались неубитыми, то добил их деревянным куриком, отчего и получил эту фамилию. Похоронил их за деревнею, в 50 саж. близ часовни, где красовалась очень густая еловая роща еще до 1853 г" ( в другом источнике – в 1849). 41
На Сегежме-реке.
"Выехали они по Сегозеру на Выгозеро на лодке, - Петельнаволодчанина взяли проводить. Въехали в Сегежму-реку, а тут есть большой весьма быстрый порог, над порогом, близ берега - большой камень. Паны и не воображали себе смерти, а проводник, поравнявшись с камнем, без догадки (?), выскочил на него и остался жив, а панов пихнул вперед на струю, которая быстро понесла их в порог; тут лодка опрокинулась, и все паны утонули". 42
На Киваче.
"Шайка Литовцев перебралась однажды через реку Суну, выше водопада Кивача. Это было весною, когда река стояла в полном разливе. Для верной переправы обратно через реку Литовцы схватили крестьянина с лодкою и насильно заставили перевести на другой берег. Крестьянин, направив лодку в быстрину водопада и бросив весла на борт, сам кинулся в воду. Умея хорошо плавать, он скоро достиг до берега, а Литовцы погибли в бездне Кивача". 43
У острова Девичьего на Онеге.
Juonda veday sellä ällä tuonannan.
Что спинка притащит, то пьянка утащит.
"На озере Онеге, в 5-ти верстах от сел. Деревянного, есть остров, называемый Девичьим. По преданию, это название он получил во время Литовских набегов. Толпа этих врагов, ограбив соседние деревни, схватила крестьянскую девушку, бросила ее связанною в лодку, а сама отправилась праздновать на остров. В то время, как Литовцы предавались пиршеству, пленница их, качая лодку, успела этим движением отчалить ее от берега. Литовцы не обращали внимания на лодку, полагая, что девушке спастись невозможно; между тем лодку принесло к Деревянскому берегу и пленница спаслась. Неизвестно, что сделалось с пировавшею толпою; говорят только, что на острове находятся клады, зарытые некогда Литовцами"... 44
Названия Пануха, Браниха, Немецкая гора пудожское предание связывает с панами. В Повенце название Дивья гора связывают с несчастной девушкой, по осыпи песчаной горы скатившейся в воду, и пропавшей бесследно, когда ее преследовали паны. Точно такое же предание и название горы существует и в Пудожском уезде. 45
Нашествие панов закончилось в 1614-20 годах, так как в это время уже строятся церкви во благо избавления от врагов, но отдельные набеги бывали и позже.
Теперь только забытые погосты напоминают о былых годах, да поэтические строки историков прошлого воскрешают древние предания: "В Лелемском приходе находится отдельное кладбище, подле самой церкви, на небольшом бугре, поросшее толстым осинником, который по какому-то поверью никем не истребляется"… 46
Параграф 6.Обзор источников и хода исследования.
В Национальном Архиве Республики Карелия очень мало сведений, касающихся того периода. В основном их можно почерпнуть из памятных Сборников (книжек) Олонецкой губернии, например: "Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867.
Отдельные статьи из сборников и газеты "Олонецкие губерские ведомости" опубликованы в Интернете, правда, с сохранением дореволюционной орфографии, как копии подлинных статей.
Из источников особо хочется отметить подробный исторический обзор Смутное время (начала XVII в.) и Русский Север // Известия Архангельского Общества изучения Русского Севера. 1913. № 4, Н. Орлова и книгу М. М. Забылина, «Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия». Москва, 1880, с описанием обычаев народа, особенно народных травников и кладоискательства.
Интересно, что многие сведения собраны волостными писарями, священниками, учителями, путешественниками. Мы также побеседовали с двуми жителями Заонежья и включили их сведения в нашу работу.
Сбор преданий велся по всей губернии, от Повенца до Лодейного поля, в Архангельске. По неизвестной причине не встречаются сведения, собранные возле Олонца - возможно, столица края лучше стереглась.
Некоторые исследователи, повторяя известное, обязательно вносят новые краски в изложение. Исследователи высказывали пожелания об археологических раскопках в местах, отмеченных преданиями.
Тем, кого заинтересовали карельские клады, рекомендуем посмотреть туристический сайт http://komanda-k.ru/Россия/клады-карелии
Наше исследование предназначено для всех, кто интересуется историей, для туристических фирм, для экскурсоводов, а также могут служить исторической основой для увлекательной компьютерной игры.
Заключение.
Такова история кладов, Замков и войн с панами в Олонии, во времена Смуты.
Незваные гости, причинившие столько бед, были изгнаны с нашей земли.
Польша еще не раз будет вести с Россией войны, войдет в состав империи, Литва почти сразу утратит значение, как европейская держава, Швеция превратится в сказочно благополучную, но второстепенную страну. Малороссия (Украина) долго будет метаться между Западом и Востоком, о чем свидетельствует, по сути, гражданская война, охватившая ее территорию. Татарстан покажет пример того, как в мире даже после долгих лет соперничества могут жить в одном государстве этнически далекие народы с разными религиями. Карелия обретет свою государственность, в 2020 году Республике исполнится сто лет, но войны, революции, экономические и политические кризисы, миграции значительно уменьшат количество ее населения. Карелы и вепсы будут определены ООН как малые народы. Россия много раз окажется перед вопросом: быть или не быть, много раз недруги будут пытаться изменить ход ее истории.
Но предания давнего времени по-прежнему волнуют исследователей, ведь, как пишет безвестный историк 19 века, "изучающему памятники, народные предания, не должно пренебрегать ничем, что только может служить для истины; особенно важны первые звуки народной поэзии – они ручаются за мощь духа; также предания, облеченные в фантазию вымысла. В песнях и сказках проливается жизнь народа. Она полна энергии и благородства; она несется подобно извилистой реке; богата колоритом и почти неуловима для медленно-наблюдающего рассудка". 47
Старая Русь и Корела оживают в этих поэтических строках.
И кто знает, может быть, клады, о которых мы рассказали и карту которых составили, все-таки откроются тому самому, счастливому человеку из наших древних преданий?..
"Пуста в Кареле сторона,
Безмолвны Севера поляны;
В тиши ночной, как великаны,
Восстав озер своих со дна,
В выси рисуются обломки -
Чуть уцелевшие потомки
Былых, первоначальных гор.
Но редко человека взор
Скользит, заходит в их изгибы.
Одни, встревожась, плещут рыбы,
Иль крики чаек на водах
Пустынный отзыв оживляют.
Порою на пустых брегах"...
Федор Глинка
Ссылки
1 У. И. Л. Предание села Виданы
// Олонецкие губернские ведомости. 1906. № 82. С. 3.
Здесь и далее – карельские пословицы из книги: "Карельские пословицы и поговорки"//Петрозаводск. PERIODIKA.2011.
2 "Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867. С. 108-109
3 Орлов Н. Смутное время (начала XVII в.) и Русский Север // Известия Архангельского Общества изучения Русского Севера. 1913. № 4. С. 174 – 183.
4 У. И. Л. Предание села Виданы
// Олонецкие губернские ведомости. 1906. № 82. С. 3.
5 Острог - укрепленное место, служащее для защиты города от внешних нападений. Город строился на горе, в центре его находился кремль. Ниже, окруженные крепостными валами и рвами, располагались посады. Острог находился в посаде. За посадом строили слободы, чаще ремесленные. Так построен, в принципе, и Петрозаводск. Мастеровая Слобода располагалась в районе Малой Слободской (название сохранилось) и Широкой Слободской (теперь Левашовский бульвар).
6 Погост – сейчас означает кладбище с церковью, а ранее поселение земледельцев, где была церковь, управление и даже сборный пункт окрестного населения. В этом значении слово погост дольше всего просуществовало в Новгороде, до 17 века. (М. М.Забылин, Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Москва, 1880. С. 452)
7 "Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867. С. 108-109/
8 Народные предания в Повенецком уезде
// Олонецкие губернские ведомости. 1863. № 45. С.174/
9 Орлов Н. Смутное время (начала XVII в.) и Русский Север // Известия Архангельского Общества изучения Русского Севера. 1913. № 4. С. 182
10 А. И. О важности народных преданий // Олонецкие губернские ведомости. 1846. № 14.
11 Георгиевский А. Клад по воззрениям простого народа // Олонецкие губернские ведомости. 1900. № 106. С. 2.
12 М. М. Забылин. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Москва, 1880. С. 432.
13 «Абевега русских суеверий, идолопоклоннических жертвоприношений, свадебных простонародных обрядов, колдовства, шаманства и прочего.-Типография Гиппиуса, Москва. 1786. С. 274.
14 В. О народных травниках в Олонецкой губернии // Олонецкие губернские ведомости. 1896 год. №33. С. 2-3.
15 А. А. М. Шелтомская вол. (Пуд. уезда): (Из преданий о кладах) // Олонецкие губернские ведомости. 1899. № 77. С. 3.
16 Лосев С. По пути // Олонецкие губернские ведомости. 1905. № 46. С. 3.
17 Моисеев А. Из Каргопольского уезда. Мнимый клад // Олонецкие губернские ведомости. 1899. № 48. С. 2.
18 Андреев Ф., свящ. Предания и поверья в Масельгско-Паданском приходе, Повенецкого уезда (Перевод с карельского) // Олонецкие губернские ведомости. 1870. № 55. С. 601 - 602.
19 Народные предания в Повенецком уезде
// Олонецкие губернские ведомости. 1863. № 45. С. 174.
20 Народные предания в Повенецком уезде
// Олонецкие губернские ведомости. 1863. № 40. С. 154.
21 Георгиевский А. Клад по воззрениям простого народа // Олонецкие губернские ведомости. 1900. № 106. С. 2-3.
22 Предания о панах в Олонецкой губернии// Олонецкие губернские ведомости. 1857, №20, С.112
23 Предания о панах в Олонецкой губернии // Олонецкие губернские ведомости. 1857. № 22. С. 123
24 "Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867.С. 113
25 Предания о панах в Олонецкой губернии// Олонецкие губернские ведомости. 1857, № 20, С.111
26 Предания о панах в Олонецкой губернии// Олонецкие губернские ведомости. 1857, №20, С. 112; "Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867. С.114
27 "Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867. С. 126
28 "Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867, С. 129
29 "Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867, С. 130
30 Народные предания в Олонецкой губернии (чудь, паны и язычники)
// Олонецкие губернские ведомости. 1863. № 50. С. 192.
31 "Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867,С 124
32 Орлов Н. Смутное время (начала XVII в.) и Русский Север // Известия Архангельского Общества изучения Русского Севера. 1913. № 4. С.181
33 Народные предания в Олонецкой губернии (чудь, паны и язычники)
// Олонецкие губернские ведомости. 1863. № 50. С. 192.
34 Орлов Н. Смутное время (начала XVII в.) и Русский Север // Известия Архангельского Общества изучения Русского Севера. 1913. № 4. С. 176-178
35 Филимонов К. Ф. Коштугский приход // Олонецкие губернские ведомости. 1890. № 59. С. 603
36 "Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867,С 125. Возможно, упоминается и здесь: Олонецкие губерские ведомости,1860 год. № 1
37 Петров К. Устьмоша (Из путевых записок) // Олонецкие губернские ведомости. 1864. № 22. С. 103-105.
38 "Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867. С. 127-128
39 Предания о панах в Олонецкой губернии// Олонецкие губернские ведомости. 1857,№ 22,С.123.
40 Предания о панах в Олонецкой губернии// Олонецкие губернские ведомости. 1857,№ 22,С.124
41 Кривулин, Мяндусельский волостной писарь. Семчезерский приход, Повенецкого уезда. (Корреспонденц. Олон. Губ. Вед.) // Олонецкие губернские ведомости. 1875. С. 1068 – 1069. Или: Народные предания в Повенецком уезде // Олонецкие губернские ведомости. 1863. № 40. С. 154.
42 Андреев Ф., свящ. Предания и поверья в Масельгско-Паданском приходе, Повенецкого уезда (Перевод с карельского) // Олонецкие губернские ведомости. 1870. № 55. С. 601 – 602
43 "Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867,С 118.
44 "Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867,С. 118
45 Предания о панах в Олонецкой губернии // Олонецкие губернские ведомости. 1857. № 20. С. 126 – 127. О том же: Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867. С. 120
46 "Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867,С. 112.
47 А. И. О важности народных преданий // Олонецкие губернские ведомости. 1846. № 13.
Список источников
Орлов Н. Смутное время (начала XVII в.) и Русский Север // Известия Архангельского Общества изучения Русского Севера. 1913. № 4.
Чудские памятники и предания о «Панах» // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867.
Предания о панах в Олонецкой губернии// Олонецкие губернские ведомости. 1857, №20
Электронные источники
«Абевега русских суеверий». Москва. 1786.
М. М. Забылин. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Москва, 1880. Электронная библиотека Республики Карелия. http://elibrary.karelia.ru/
Этнография и фольклор Олонецкой и Архангельской губерний. http://ethnomap.karelia.ru/
