Драма Александра Блока «Роза и Крест» (1912) выстроена как диалог между противоположными понятиями. Реальность и мечта, Роза любви и Крест идеи, человек и голос встречаются в одно время и в одном месте. Происходит столкновение двух миров, реального и идеального, непонимание и удивление, позже – знакомство и приобретение нового опыта. В диалоге материального и духовного герои драмы пытаются понять, в каком мире находится Радость, а в каком – Страданье, и возможно ли соединение Радости и Страданья. Гаэтан (Рыцарь-Грядущее) и Бертран (Рыцарь-Несчастие) разгадывают эту загадку, каждый идёт по своему пути, чтобы найти ответ. Но в речи героев драмы не содержится ясный ответ читателю, что такое Радость-Страданье. Гаэтан: «Ты знаешь песню. Что сказать мне больше?» [3, с. 250] Бертран: «Я понял, понял, Изора…» [3, с. 273] Рыцари говорят только о самом факте знания тайны. В данной работе двойственность сюжета драмы «Роза и Крест» рассматривается в сравнении со светом и тьмой. Антонимы «свет и тьма» предполагают ассоциации с положительным и отрицательным, с добром и злом, радостью и печалью, мудростью и незнанием. В драме, относящейся к произведениям символизма, свет и тьма являются аллегорией мечты и реальности. Становясь аллегорией, свет и тьма отступают в сторону от своего буквального значения. Они выступают не столько как степень освещённости, зависимая от источника света или его отсутствия, сколько как проявление духовных качеств и культурного опыта. В драме «Роза и Крест» свет и тьма присутствуют как обозначение степени духовности, но при этом у них появляется новое материальное воплощение. Это цвет, колористическая гамма. Противопоставлены светлые и тёмные оттенки, которые могут называться не светом и тьмой (или белым и чёрным цветом), а обозначаться посредством сравнения с предметами или явлениями – носителями светлого и тёмного колорита. Ведущей темой «Розы и Креста» является тема песни и музыки, то есть голоса, звука. Тайна Радости-Страданья стала песней Гаэтана. Поэзия ассоциируется со словами, голосом и слухом. Цвет предполагает зрительное восприятие. Поэзия, содержащая упоминание о цвете, в которой при помощи цвета выражен конфликт, становится более материальной.
Сам поэт писал о своём произведении: «Нам, художникам, даны: 1) тот цветистый, путаный и необозримый матерьял, который обозначается словом жизнь (всё: люди, идеи, образы [цвета], чувства) и 2) некая (демоническая) воля, имеющая способность делать державный выбор из этого матерьяла и распределять его при помощи тех методов, которые присущи только нам, художникам.
Поэтому я хочу, минуя всякие возможные идейные, исторические, критические вступления, - начать говорить прямо, на языке художника, о драме "Роза и Крест"» [2, с. 460].
Блок соединяет понятия «поэт» и «художник» в одно понятие – «творец», при этом выбирает понятие «художник» для обозначения своей функции. Жизнь названа «цветистым матерьялом», цвет выделяется как признак жизни, её характеристика. Из цвета, присущего жизни, создаётся искусство. Если воспринять Блока как художника, можно проследить за изобразительным, «цветовым» рядом в драме «Роза и Крест» и рассмотреть конфликт реальности и мечты с помощью цвета. Это только один путь к разгадке соединения «Радости-Страданья». Кроме музыкальной, световой и колористической темы, есть историческая тема. Драма «Роза и Крест» написана во время перемен в России и представляет возможность обращения поэта к современникам через, казалось бы, далёкий средневековый сюжет. Радость и Страданье существуют во все времена. Драма «Роза и Крест» содержит иносказательный диалог истории и современности.

1.Цветовая гамма в драме «Роза и Крест»
Два центральных персонажа драмы «Роза и Крест», Бертран и Гаэтан, представляют собой два мира – мир реальности и мир мечты. Бертран зависит от графа, которому служит, от социально-политической ситуации. Гаэтан не соприкасается с политическими конфликтами, его раскрытие происходит в творчестве, в песнях, которые рождаются благодаря вдохновению, поиску прекрасной идеи, который не должен достигнуть результата и, значит, не может закончиться. Бертран и Гаэтан вступают в диалог. Это диалог рыцарей, сохраняющих достоинство в любых обстоятельствах. Но при этом они принадлежат к разным мирам: реальному и идеальному. Рыцари не всегда понимают друг друга, у каждого из них появляется возможность узнать мир, в котором он не живёт. Когда они проезжают вдвоём мимо океана, Гаэтан видит подводный город святого Гвеннолэ, коварную морскую фею Моргану. Для Бертрана вода и небо остаются только водой и небом. Когда Гаэтан попадает в замок графа Арчимбаута, он, в свою очередь, не может понять реальное существование жителей замка. Гаэтан воспринимает происходящее как песню-легенду, где короля погубила его дочь Моргана. На самом деле в замке живут граф и его молодая жена, которая не любит мужа.
Если ассоциировать мечту и реальность со светом и тьмой, в тексте драмы можно найти доказательства принадлежности Гаэтана к мечте – через свет, и Бертрана к реальности – через тьму. Бертран говорит о своём непонимании песни о Радости-Страданье: «Голос мой глух и бессилен / Тёмный напев передать» [3, с. 204]. Когда Гаэтан оказывается автором песни, «светлая радость» наполняет сердце Бертрана, потому что песня стала ближе к нему благодаря встрече с её создателем, хотя здесь «ближе» не значит «понятнее». Далее Бертран восклицает: «Очнись, несчастный Бертран! / Яркий твой бред / С правдою жизни жестокой несхож!» [3, с. 235]. Определение «яркий» можно понимать как «сияющий», излучающий свет. Бред (то есть фантазия) назван «ярким», правда жизни – «жестокой». Мечта и реальность – антонимы. Мечта вызывает положительные эмоции, реальность – отрицательные. «Яркость» мечты условно приравнена к свету, значит, «жестокость» правды - антоним света, тьма. Бертран – о песне Гаэтана: «Мне брезжит смысл, но ум, простой и тёмный, / Всей светлой глубины постичь не может…» [3, с. 250]. Тьма обозначает принадлежность к миру людей, ограниченность, материальную и бытовую сторону жизни, несвободу. Свет – принадлежность к миру мечты, творчество, духовные ценности, осознание тайны. Традиционно в литературе свет и тьма ассоциируются с небом и землёй как с религией и человеческой жизнью. В драме «Роза и Крест» человеческая жизнь противопоставлена мечте. Мечта при этом связана с песнями, которые описывают то, что происходит с феями, и появляются, благодаря вдохновению, подаренному феями. Крест Гаэтана напоминает о христианстве, но легенды о феях отсылают к язычеству.
Тьма и свет в драме «Роза и Крест» обозначены не только аллегорически, но и в буквальном смысле. Драмам и примечания к ней содержат описания внешности персонажей, в которых можно заметить цветовую гамму, присущую представителю реального или идеального миров. Свет ассоциируется с белым, тьма – с чёрным цветом. Если продолжить ассоциативный ряд, свет и тьму, белый и чёрный цвета можно сравнить с днём и ночью, раем и адом, ангелом и демоном. Свет (белизна) вызывает воспоминания о нравственных ценностях, знании. Тьма (чернота) – об отсутствии морали, непонимании. В целом, свет – это причащение к тайне, религиозной или магической. Тьма – незнание тайны, представление только о том, что видно глазу и к чему можно прикоснуться руками.
Описание Блоком Бертрана: «Бертран, что называется, тяжёлый человек; он и неповоротлив, и неуклюж, и некрасив лицом. Лет ему за сорок, в чёрных волосах пробивается седина, лицо обветренное, огрубевшее» [2, с. 432]. У Бертрана, живущего в человеческом мире, чёрные волосы. Вместе с чёрным цветом присутствуют некрасивое лицо и тяжёлая, грубая пластика. Унылая жизнь Бертрана отражается в его внешности.
Описание Гаэтана: «Гаэтан есть прежде всего некая сила, действующая помимо своей воли. Это – зов, голос, песня. Это – художник. За его человеческим обликом сквозит всё время нечто другое, он, так сказать, прозрачен и даже внешность его – немного призрачна. Весь он – серо-синий, шатаемый ветром.
Про рост его ничего нельзя сказать – бывают такие люди, о которых мало сказать, что они высокого роста. Лицо – немного иконописное, я бы сказал – отвлечённое. Кудри седые, при лунном свете их легко принять за юношеские льняные кудри, чему помогают большие синие глаза, вечно юные, - не глаза, а очи, не волосы, а кудри, не рот, а уста, из которых исходит необыкновенно музыкальный и гибкий голос» [2, с. 433-434]. В облике Гаэтана нет однозначно белого цвета, но есть альтернативные цвета, создающие впечатление света. Это серо-синий, цвет льна, цвет седины, даже прозрачность – отсутствие цвета, проницаемость. Нежные оттенки создают светлое сочетание, изменяющееся в лунном свете. Тело Гаэтана настолько лёгкое и грациозное, что оно сливается с воздухом. Физическое тело заменяется голосом, песней, музыкой, то есть вдохновением. Гаэтан назван художником. Здесь слово «художник» употребляется в значении «творец», но в современном понимании вызывает ассоциации с изобразительным искусством, ещё одной ипостасью творца. «Иконописное» лицо Гаэтана напоминает о религии и живописи. Когда в драме Изора рассказывает о рыцаре, виденном во сне, она упоминает «кудри, светлее льна» [3, с. 218]. Бертран говорит о Гаэтане, встретившись с ним в жизни: «серебрятся кудри седые», «бела у тебя голова» [3, с. 228]. Волосы Гаэтана, служителя мечты, сравнены со льном, серебром и, наконец, с белизной.
Принадлежность Бертрана к миру реальности выражена чёрным цветом, отталкивающей внешностью, тяжеловесностью. Принадлежность Гаэтана к миру мечты – светлыми оттенками (иногда доходящими до белого цвета), красотой, лёгкостью, искусством.
Свет и тьма становятся колоритом, когда Бертран и Гаэтан говорят о любви к женщине – человеческой и идеальной. Бертран говорит об Изоре, жене своего господина, которая была дочерью швеи. Гаэтан поёт песню о Моргане, принцессе, затопившей город и превращённой в морскую фею (иногда Гаэтан называет её сиреной). Черты сказочной Морганы Гаэтан переносит на реальнуюИзору. Гаэтан и Бертран говорят об Изоре (которую Гаэтан считает Морганой): «Гаэтан. Понимаю! Я должен златокудрую из плена / Освободить. Бертран. Она – смугла. И косы / Чернее ночи у неё» [3, с. 249]. В мечтах Гаэтана женщина предстаёт «златокудрой». В его песне «чешет злая Моргана / Золото бледных кудрей» [3, с.228]. В описании света, исходящего от волос Морганы, соединяется блеск золота и бледность, полутон. Бертран видит Изору такой, какая она есть. Тьма ассоциируется со смуглой кожей и цветом волос, напоминающим время ночи. Свет и тьма выражаются как антонимы через золото и чёрный цвет (ночь), идеальный и реальный образ женщины.
Светлая цветовая гамма присуща персонажам, связанным с мечтой, тёмная – персонажам, связанным с реальностью. Кроме примера с цветом волос, можно рассмотреть розу и крест, вынесенные в заглавие. Изора описывает рыцаря из своего сна: «И чёрная роза – чернее крови – / Горит на светлой груди» [3, с. 218]. Образ рыцаря мечты – светлый. О тьме напоминает только чёрная роза, символ земного мира, человеческой любви, которая нужна Изоре. При встрече с Гаэтаном Бертран говорит: «Выцвел крест на груди у тебя» [3, с.229]. Отсутствие сколько-нибудь ясного цвета креста можно условно приравнять к бледности, к свету. Когда рыцаря-певца посещает вдохновение, он поёт свою песню. В такие моменты символы любви (роза во сне Изоры) и идеи (крест на груди Гаэтана) изображаются горящими, набирающими силу, привлекающими внимание. «И чёрная роза – чернее крови – / Горит на светлой груди» [3, с. 218]. «На груди твоей – крест горит!..» [3, с.251]. Чёрная роза и выцветший крест – проявление тьмы и света. Когда любовь и идея достигают высшей точки, роза и крест начинают гореть.
Свет и тьма могут создавать колорит в живописи, превращаясь в цвет. В одном случае степень освещённости может изменять исходный цвет предмета. Определение локального (трансформирующегося) цвета по методическому изданию М. В. Глазовой и В. С. Денисова: «Визуальное цветовое восприятие предмета в конкретной предметно-пространственной среде основывается на физических свойствах поглощённых и отражённых световых лучей.
Спектральный луч, отражённый от цветной поверхности, зафиксированный на сетчатке глаза, становится объективной информацией о цветовом состоянии поверхности предмета или пространственной среды. Поверхность, окрашенная в синий цвет, поглотит весь длинноволновый и коротковолновый спектр, кроме волны спектра в 470 нм.
Воспринимаемый спектральный цвет, например, синий с длиной волны 470 нм, отражённый от поверхности, можно получить только в лабораторных условиях. В жизни, в быту мы воспринимаем цвета искажёнными и сопоставляем или идентифицируем их со спектральными цветами. Совокупность отражённых цветовых лучей от поверхности предметов или световой диффузии пространственной среды, воспринимаемая нами в виде цвета, называется локальным цветом. Локальный цвет предмета – категория непостоянная, он зависит от влияния среды, интенсивности освещения, пространственного положения […].
В искусстве цветовые соотношения являются основой визуального восприятия отдельного локального цвета. Если на один белый лист с отражением света в 80%, то есть идеально белый без каких-либо оттенков, положено пятно оранжевого цвета, а на другой – сине-зелёного цвета, то визуально мы можем наблюдать цветовые изменения бумаги. Этот простой опыт показывает, что локальный цвет не только зависит от окружения, но и сам влияет на это окружение» [4, с. 62-64].
В другом случае цвета могут визуально восприниматься как сходные со светом и тьмой. Это, в первую очередь, хроматические цвета – белый и чёрный, но и определённое сочетание ахроматических цветов даёт изображение света и тьмы. Описание И. Иттеном контраста светлого и тёмного: «День и ночь, свет и тень. Эти противоположности имеют основополагающее значение в человеческой жизни и в природе вообще. Для художника белый и чёрный цвет является наиболее слишком выразительным средством для обозначения света и тени. Белое и чёрное во всех отношениях противоположны, но между ними расположены области серых тонов и весь ряд хроматического цвета. Проблемы света и тени, белого и чёрного цвета, равно как проблемы света и тени собственно чистых цветов, а также и их связи, должны быть тщательно изучены, ибо решение этих задач оказывается особенно необходимым в нашей творческой работе. Чёрный бархат, возможно, представляет собой самый чёрный цвет, а сульфат бария – самый белый. Существует всего один максимально чёрный и один максимально белый цвет и бесконечное число светлых и тёмных оттенков серого цвета, которые могут быть развёрнуты в непрерывную шкалу между белым и чёрным» [9, с. 39].
В драме «Роза и Крест» можно наблюдать второй пример. Функции света и тьмы передаются ахроматическим или хроматическим цветам, ослаблению насыщенности цвета («выцветший»), блеску (золото и серебро), отсутствию цвета («прозрачность», «призрачность»), сравнению с предметом (явлением), которому присуща светлая или тёмная цветовая гамма («льняные кудри», «чернее ночи»). «Чёрная кровь» Изоры – пример передачи функции тьмы медицинскому термину. Согласно средневековому лечебнику, которым руководствовался автор драмы, с появлением меланхолии «кровь бунтует весной и осенью чёрным цветом» [2, с. 415]. Если не знать медицинского значения «чёрной крови», слова Изоры о ней можно истолковать так, что Изора принадлежит к простому роду и вообще к человеческому миру. Это не нарушит читательского восприятия.

2.Радость и Страданье в драме «Роза и Крест»
Сюжет драмы «Роза и Крест» построен на противопоставлениях. Антитезой становятся Бертран и Гаэтан, Роза и Крест, реальность и мечта. Противоположные характеры и понятия составляют главное противопоставление драмы - Радость и Страданье. Точно так же, как герои драмы, читатели и исследователи разгадывают загадку: что названо Радостью, а что – Страданьем? Если судьбы главных героев противоположны, один из них существует в мире людей, другой – в мире песен, их роли должны быть окрашены разным настроением. Гаэтан и Бертран – яркие представители разных миров, у которых есть возможность встретиться: Гаэтан оставляет волшебный мир, чтобы приблизиться к рыцарскому служению, Бертран ищет создателя удивительной песни, уходя из замка. Чью судьбу можно назвать радостной или печальной? Роза является символом любви, о которой мечтает Изора, поэтому Странник снится ей с розой на груди. Крест, который носит Гаэтан – символ подвига, служения идее, которую можно расценивать как идею христианской духовности или как идею веры в мечту. В исследованиях, посвящённых драме «Роза Крест», можно прочитать толкование розы и креста как земной любви и вдохновения.
Иванов-Разумник: «Влюблённость – не тот путь, на котором можно спастись от одиночества, от безумия, от погребения заживо; преодолеть своё декадентство влюблённостью – безнадёжная попытка поэзии А. Блока. Отсюда его незавершённая трагедия, его отчаяние, его безнадёжность, его мольба: – "о, исторгни ржавую душу!". Здесь кончаются розы "влюблённости", здесь начинается крест страдания. И на границах отчаяния – Прекрасная Дама снова является как освободительница, на этот раз уже как освободительница Смерть…
"Для смерти лишь открою потайное окно"… Это слова Ф. Сологуба, и надо ли напоминать о том, как часто у него Смерть является Прекрасной Дамой? А. Блок часто подходит к этому же пределу (стихотворения "Второе крещенье", "Обречённый" и др.) – и в "Балаганчике" Коломбина недаром является сразу под видом и Прекрасной Дамы, и Смерти. Но ведь это не победа, а поражение. Стремиться преодолеть свою ограниченность, своё одиночество, идти для этого путём "влюблённости", усыпанным розами, и подойти ко кресту, к смерти – не значит ли это быть побеждённым жизнью?» [8, с. 216-217].
А. Фёдоров: «Идейно-философская основа драмы – характерное для Блока 1910-х годов представление о многогранности жизни, мысль о слиянии далёких, разноречивых и противоположных её начал. С этим связан и основной её мотив – двуединство Радости-Страдания, мотив, нашедший отражение и в её заглавии, где «роза» должна означать наслаждение, радость жизни, а крест – страдание, выпавшее на долю человеку или добровольно принимаемое им. Этот же мотив органически переплетается с целым рядом знаменательных и впечатляющих образов многокрасочного и широкого мира, окружающего героя (Бертрана) и героиню (Изору), зовущих к себе таинственных и мрачных морских далей, придающих их тусклому бытию новый и глубокий смысл. Но этот мир – также мир жестоких социальных противоречий и конфликтов, где противоборствуют Гнёт и Справедливость, Зло и Добро, Богатство и Бедность. И целое, в котором пересекаются разные линии действия и развёртывается идейный смысл драмы, становится от этого чрезвычайно динамичным [10, с. 462-463].
Исходя из приведённых цитат, роза (любовь) означает радость, потому что любовь доставляет удовольствие, а крест (идея) – печаль, потому что идея обрекает на непонимание людьми того, кто её выбрал, может подвергнуть опасности и даже смерти. При этом роза в драме – чёрная, а крест – светлый. Чёрный цвет ассоциируется с отрицательным значением, светлый – с положительным, здесь – с реальным миром и идеальным. Чёрный цвет розы в таком случае может ассоциироваться со страданием как с убогостью земной жизни, а свет креста – с радостью от волшебства, сотворённого искусством. Прозвище Бертрана – Рыцарь-Несчастие. Имя Гаэтана означает «радость». Сами имена рыцарей содержат доказательство принадлежности Бертрана к страданию и, значит, к реальности, и принадлежности Гаэтана к радости – мечте. Такое эмоциональное состояние раскрывается в репликах героев драмы. Бертран: «О, любовь, тяжела ты, как щит! / Одно страданье несёшь ты, / Радости нет в тебе никакой!» [3, с. 204], «… печальна / Будет повесть моя» [с. 230]. В сердце Гаэтана живёт «мира восторг беспредельный» [3, с. 233], это и даёт ему возможность открывать секреты мира фантазии. В диалогах Гаэтана и Бертрана заметна разница в мировосприятии каждого из них: «Гаэтан. Слушай! – Я стар, / И жизнь одинока моя, / Но трижды прекрасна жизнь! / Бертран. И трижды превратна она!» [3, с. 232] «Гаэтан. Если ты счастлив, / О чём же ты плачешь, / Милый мой гость? / Бертран. Прости, прости меня, друг! / Слишком жизнь унижала меня, / Я и радость встречаю слезами!..» [3, с. 235] Радость и восторг Гаэтана связаны с песнями, сказками и отстранённостью от земных трудностей, в том числе и политической ситуации. Печаль Бертрана – следствие земных страданий, зависимого положения в замке и пренебрежения со стороны других рыцарей. Восторг Гаэтана вместе со светлой цветовой гаммой подчёркивает его принадлежность к радости, слёзы Бертрана вместе с тёмной цветовой гаммой – принадлежность к печали. Имя Бертрана переводится с древнегерманского как «berhthramn» – светлый ворон. В драме о Бертране говорится с насмешкой: «Ворона в рыцарских перьях». Ворон напоминает о тьме, но здесь он светлый, выделяющийся из своей среды и способный узнать что-то необыкновенное. Вспоминается известное выражение «белая ворона» – тот, кто чем-то отличается от окружающих.
Значительную роль для раскрытия образов Бертрана и Гаэтана играет пространство, в котором находится каждый из них. Пространство Бертрана – юг, пространство Гаэтана – север. Любовь Бертрана к Изоре, составляющая смысл его жизни, связана с розами. Розы растут возле замка. Имя «Изора» сходно по созвучию со словом «роза», оно отсылает к реальному историческому лицу и ситуации. «Изора (Клементина, ClemenceIsaure) – возобновительница так называемых jeuxfloraux (см.) в Тулузе, во Франции. По-видимому, родилась около 1450 г. и умерла в начале XVI в.. По преданию, она с детства по обету была предназначена матерью в монахини, но её любил Рауль, сын графа тулузского. Любящие вскоре объяснились, но, помня обет матери, И. не позволяла себе разговоров; лишь цветами выражала она свои чувства. Рауль вскоре пал в сражении. И. пошла в монастырь и в память любви своей возобновила "цветочные игры". Некоторые историки отрицали её существование, хотя вТулузе, в здании городской думы, находилась статуя И. из мрамора и находились в обращении её стихотворения: cansos, pastorellas и пр. (печатное издание: "DistasdeDonaClemenzaIsaura", Тулуза , 1505)» [11].Обращаясь к Изоре, собеседники сравнивают её красоту с розой или поют песни, где упоминается роза. Вспоминая Изору, одновременно вспоминают розы. Бертран: «Я клялся бы розой, / Вы – краше всех роз…» [3, с. 221], «Как травка от розы, далёк от неё я…» [3, с. 230], «Цвети, о, роза, / В саду заветном» [3, с. 270]. Алискан: «Томный запах роз… Аэлис, о, роза…» [3, с. 208], «Благоухание роз – как дыханье Изоры…» [3, с. 253], «Проводил бы я в розах с Изорой / Не одну соловьиную ночь!..» [3, с. 254], «Дама, есть лекарство от странных снов: / Запах роз и фиалок…» [3, с. 263]. Комплимент Алискана Алисе: «Дама, чьи уста алее розы» [3, с. 247]. Изора: «Вчерашний бледный бутон / Стал сегодня чёрным, как кровь! / Завтра увянет / С жизнью моей…» [3, с. 246]. Самая главная ценность для Гаэтана – вдохновение. Искусство Гаэтана, как и жизнь, что для него одно и то же, связано с водой. Гаэтан долгое время живёт в озёрном чертоге феи. Когда он приходит в земной мир, Гаэтан выбирает местом обитания берег океана. Песня Гаэтана о Радости-Страданье упоминает океан. Когда Гаэтан снится Изоре, она слышит шум моря. Гаэтан: «Возле синего озера юная мать / Вечером поздним, в тумане, / Отошла от моей колыбели… / Фея – младенца меня / Унесла в свой чертог озерной / И в туманном плену воспитала…» [3, с. 233], «Песням внимай океана» [3, с. 234], «В путь роковой и бесцельный / Шумный зовёт океан» [3, с. 261]. Изора о сне: «И слышу, как плещется море» [3, с. 217]. Бертран, вспоминая песню: «Розовый свет блеснул / На гребнях белых / Свинцовых ночных валов!» [3, с. 271]. У Гаэтана есть Прекрасная Дама, но не для любви, а для песни, для вдохновения. Это Моргана, существующая то ли в физической оболочке, то ли как героиня легенды. Morgen (лат.) – рождённая морем. Гаэтан поёт о ней песню: «…святой Гвеннолэ / Превратил её в фею морскую… / И, когда шумит океан, / Влажным гребнем чешет злая Моргана / Золото бледных кудрей» [3, с. 228]. Мечта Гаэтана воплощается в образе водяной девы. Бертран и Гаэтан не понимают друг друга. Особенно заметным это становится, когда каждый находится в среде другого. Когда рыцари проезжают по берегу океана, Гаэтан видит затонувший город, святого Гвеннолэ и фею Моргану. Бертран видит только воду и туман. Вода содержит волшебный мир, видимый Гаэтану и невидимый Бертрану. Когда рыцари приезжают к замку, Бертран предлагает Гаэтану переночевать в розовом саду. Бертран знает, что в замке живут Арчимбаут и Изора. Гаэтан думает, что здесь замок короля Граллона и принцессы Морганы, и не понимает, что это не так. Изора находит Гаэтана спящим в саду. Она принимает старика за молодого рыцаря и закрывает розой его крест. На какое-то время Гаэтан приобретает сходство с реальными людьми, живущими среди роз. В это время Гаэтан видит во сне Моргану. Мысли о мечте и о воде не оставляют его.
Казалось бы, юг – пространство тепла, север – пространство холода, поэтому тепло должно ассоциироваться со светом и радостью, а холод – с тьмой и страданием. В тёплом климате растут розы, холодный климат допускает наличие воды. Но «Роза и Крест» открывает юг и розы и север и океан с другой точки зрения. Розы растут из земли, они тесно с ней связаны и не могут существовать без почвы. Океан – стихия, существующая сама по себе, не ограниченная преградами. Обычно земле как реальному миру противопоставлено небо как средоточие духовных ценностей. «Роза и Крест» создаёт альтернативу небу – океан, отражающий небо, физически непрочный, вдохновляющий на искусство. Тогда реальность, земля и розы становятся страданием, а мечта и вода – радостью. Можно ещё раз вспомнить, что Прекрасная Дама, изображённая в розах – с чёрными волосами (тьма), а изображённая в водной стихии – с золотыми волосами (свет).
В любом случае, при изучении «Розы и Креста» возникает желание разделить понятия и ассоциации строго на две группы, в одной из которых будут все составляющие радости, в другой – составляющие страдания. Такой взгляд на драму слишком резко открывает её загадку, если всё-таки открывает. Возможно, суть драмы и характеры главных персонажей раскрывает сам Блок: «Эпиграфом ко всей пьесе может служить стих<отворение> Тютчева "Два голоса":
Тревога и труд лишь для смертных сердец…
Для них нет победы, для них есть конец.
Таков Бертран – не герой, но мозг и сердце всей пьесы, человек по преимуществу. Рядом с ним – Рыцарь-Грядущее – скорее призрак, чем человек; это – чистый зов, художник, старое дитя – и только. Алискан, разумеется, тоже не человек, это – тоже "зов", только – противуположный Рыцарю-Грядущее. Эти двое зовут Изору, которая, как существо низшей породы, уступает в конце концов второму зову; Бертран же никуда не зовёт её, он только любит. Любовь без зова и зов без любви» [2, c. 458].
Характеристика Блоком персонажей включена в статью П. П. Громова, посвящённую драматургии Блока: «… конкретными красками Блок стремился рисовать и героев первого плана, ведущих конфликт, - Бертрана, Гаэтана, Изору. Во взаимоотношениях этих персонажей возникает основная трагедийная проблематика пьесы. Создаваемые Блоком пластически-объёмные индивидуальности героев должны быть сплетены в одном конфликтном узле, и "верность истории" здесь должна сочетаться, по замыслу Блока, с философской углублённостью и значительностью. Блок находит следующее определение основной трагедийной коллизии: "любовь без зова и зов без любви". Музыкальный напев, услышанный героиней, возбуждает в ней непреодолимое желание встретить певца. Трагическая ошибка героини состоит в том, что старость певца, носителя "зова", отталкивает её от него. "Она не узнаёт его" – так определена конфликтная тема в либретто. Тема останется той же до конца работы Блока над "Розой и Крестом". На трагическом "неузнавании зова" строился конфликт в драме"Незнакомка", где стремление героини "воплотить зов" не осуществлялось потому, что Поэт её "не узнаёт". Как и в "Незнакомке", новое решение ситуации, заданной "Идиотом" Достоевского, становится конфликтной основой в "Розе и Кресте"» [6, c. 47-48].
Восприятие Бертрана и Гаэтана как «любви без зова и зова без любви» заставляет задуматься. Герои драмы не названы однозначно Страданьем и Радостью, но в такой характеристике подчёркнута односторонность, неполноценность каждого представителя своего мира. Человек и голос мечты выполняют каждый свою функцию. Реальность и мечта живут порознь. Радость-Страданье как целое возможно при взаимодействии представителей реального и идеального миров. Если кто-то из них знает Радость, он не знает Страданья, живя в своём мире. Тот, кто знает Страданье, не знает Радости.
Можно обратиться ещё к одному примечанию Блока к драме «Роза и Крест», раскрывающему смысл загадки о Радости-Страданье больше: «Что касается понимания песни Изорой, то оно зависит не только от её собственного характера, но и от общего направления южного ума: италианский учёный EgidioGozzi, говоря о провансальской поэзии, подчёркивает: "joie poesia sono sinonimi, come pure sinonimi sono poesia et amors" (Delle origini della poesia de medio evo, Torino, 1985) (Радость и поэзия – синонимы, так же как чистые синонимы – поэзия и любовь (О происхождении средневековой поэзии)). Суровый северный напев о Радости и Страданье откликается в южном сердце, как "Страданье – радость с милым"; joi на севере – высокое вдохновение, на юге – лёгкая весенняя радость» [2, c. 423]. Исходя из перевода итальянского joi, можно сделать вывод, что и Радость, и Страданье можно истолковать двузначно, в зависимости от того, представитель какого пространства, географического и культурного, произносит слово «Радость» или «Страданье». Бертран живёт в реальном мире, на юге, где цветут розы. Земные люди понимают под словом «радость» человеческую любовь, «лёгкую весеннюю радость», приносящую земные удовольствия. «Страданием» для земных людей может стать отсутствие любви. Бертран говорит о любви: «Одно страданье несёшь ты, / Радости нет в тебе никакой!» [3, c. 204]. Но и здесь Бертран ждёт от любви радости и тоскует потому, что не получает желаемого. Гаэтан живёт в мире мечты, в подводном пространстве или возле воды, на севере. Феи и сверхъестественные существа, близкие Гаэтану, понимают под «радостью» фантазию, поэзию, сказку, «высокое вдохновение». Антипод поэтической «радости» - «страдание» жить в материальном мире и подчинять движения души условностям. В драме Изора истолковывает песню Гаэтана: «Радость, радость… любить… / Страданье… не знать любви!..» [3, c. 251]. Изора не производит впечатление персонажа, способного озвучить истину. Но в её толковании можно разглядеть очень упрощённый ответ на загадку «Радости-Страданья». По словам Изоры, живущей в реальном мире, земная любовь – это радость, а всё, что не относится к земной любви – страданье, в том числе и искусство Гаэтана, не допускающее земную любовь (розу). Тогда Гаэтан должен воспринимать своё призвание как радость, а всё, что не относится к пути и песни – как страдание. В земном мире нет идеи (креста), люди живут суетными желаниями, поэтому, с точки зрения Гаэтана, земная жизнь – страдание. Радость-Страданье возможно как единство, когда встречаются реальность и мечта (неважно, как реальность и мечта называются в отдельности).
Бертран-человек и Гаэтан-голос выглядят как две ипостаси Блока. Бертран – Блок в человеческом мире, пытающийся сохранит своё лицо во время исторического перелома. Гаэтан – поэт, открывающий удивительные тайны в своём искусстве, путешествующий во времени и пространстве, его свобода принадлежит только ему. Если решать, с кем из них ассоциируются Радость и Страданье, Гаэтан предстаёт как носитель Радости с точки зрения поэзии символизма, ставящей фантастический мир выше реального. Для поэта-символиста радость – знать «высокое вдохновение», страданье – всё, что не связано с ним. Во время поединка между Бертраном и Гаэтаном побеждает Бертран, Рыцарь-Несчастие. Это аллегория победы жизни над искусством, понимание того, что реальностью человеческой и исторической жизни нельзя пренебрегать. В определённом времени складывается ситуация, когда реальное видение мира становится нужнее, чем поэзия.

***

Мечта и реальность в драме Александра Блока «Роза и Крест» проявляются в антонимических парах понятий «свет и тьма» и «Радость и Страданье». Более однозначна связь мечты и реальности со светом и тьмой. Мечта, создающая искусство, является светом в душе, открывающим знания и романтическое восприятие. Реальность, наполненная тяжёлыми впечатлениями, поселяет тьму в душе, уничтожает свободу духа. Свет и тьма проявляются и в физическом облике представителей мечты и реальности. Это может быть облик вообще и в частности цвет волос. В мире мечты живут Гаэтан и Моргана (в драме Моргана существует только как героиня песни, но она реальна для Гаэтана). Гаэтан – «прозрачный», «призрачный», «серо-синий», «серебрятся кудри седые» [3, с. 228], «Кудри светлее льна/ И синее пламя очей» [3, с. 251]. Моргана – «златокудрая». Бертран и Изора – представители реального мира. У Бертрана чёрные волосы. Изора «смугла. И косы / Чернее ночи у неё» [3, с. 249]. Свет и тьма становятся цветом атрибутов, символизирующих мечту и реальность: выцветший Крест и чёрная Роза. Не настолько понятна аллегория Радости и Страданья. И реальность, и мечта могут стать радостью для того, кто живёт в каком-то из этих двух миров, тогда антипод станет страданием. Это субъективное мнение представителя мечты или реальности, а с точки зрения высших истин неизвестно, какой мир создан только для радости или только для страдания. Радость-Страданье как целое – золотая середина между мечтой и реальностью.Между строк «Розы и Креста» читается «Роман о Тристане и Изольде». В «Романе о Тристане и Изольде» есть тема света. Тристан обращается к Изольде: «…настанет день, моя дорогая, когда мы пойдём с тобой вместе в счастливую страну, откуда никто не возвращается. Там высится замок из белого мрамора; в каждом из его тысячи окон горит свеча, и у каждого жонглёр играет и поёт бесконечную мелодию. Солнце там не светит, и никто не сетует, что его нет. Это блаженная страна живых» [с. 58-59]. В средневековом сюжете свет – это небесное царство, рай, здесь сужающийся до прекрасного замка. Тьма не обозначена точно так же образно, но если светом является рай и жизнь души после смерти, тогда тьмой, антиподом света, должна быть земная жизнь тела. О свете напоминают золотые волосы Изольды, от которых разливается сияние. Изольда становится проводником Тристана в рай. Христианские традиции, изображённые в романе, не исключают языческие. Например, появляется заколдованная собачка с волшебной погремушкой, вызывающей радость. Собачка попала в реальный мир с Авалона, острова, где живут феи. В драме «Роза и Крест» тьма – также аллегория земного мира. Свет – антипод земли, но не столько рай и существование души после смерти, сколько вдохновение и талант. Мир мечты «Розы и Креста» связан и с христианством (крестом), и с язычеством (феями). Но здесь свет и мечту можно встретить не в загробной жизни, они приближены к человеку. Гаэтан родился в мире людей, откуда его забрала фея. Став взрослым, он хочет увидеть земной мир и уходит из озёрного чертога. Гаэтан знает искусство сражения кроме искусства песни, но он вправе не принимать участия в подавлении восстания ткачей. Бертран, не однажды вспоминая песню Гаэтана, понимает её скрытый смысл ценой жизни. Первой в замке, кого заинтересовала песня, была Изора, хотя она быстро забывает о поэзии. Поэзия драмы «Роза и Крест» приводит к человеческой судьбе. Это доказательство слияния искусства и жизни. Свет и тьма, равно как радость и страдание, находятся в душе человека как две стороны его мироощущения. Если преобладает свет, человеческая судьба может создать искусство и стать искусством сама.

1.Блок, А. А. О современном состоянии русского символизма // Собрание сочинений / А. А. Блок / М. А. Дудин – Санкт-Петербург: Художественная литература, 1980. – С. 141-152
2.Блок, А. А. Приложения // Театр / А. А. Блок / П. П. Громов – Санкт-Петербург: Советский писатель, 1981. – С. 413-494
3.Блок, А. А. Роза и Крест // Театр / А. А. Блок / П. П. Громов – Санкт-Петербург: Советский писатель, 1981. – С. 203-277
4.Глазова, М. В., Денисов В. С. Восприятие цвета / В. С. Денисов, М. В. Глазова – Москва: Эксмо, 2008. – 176 с.
5.Гордин, А. М., Гордин, М. А. Александр Блок и русские художники / А. М. Гордин, М. А. Гордин – Санкт-Петербург: Художник РСФСР, 1986. – 368 с.
6.Громов, П. П. Поэтический театр Александра Блока // Театр / А. А. Блок / П. П. Громов – Санкт-Петербург: Советский писатель, 1981. – С. 5-59
7.Долгополов, Л. К. Александр Блок. Личность и творчество / Д. С. Лихачёв / Изд. 2-е, испр. и доп. – Санкт-Петербург: Наука, 1980. – 224 с.
8.Иванов-Разумник Роза и Крест (Поэзия Александра Блока) // Александр Блок: pro et contra / Н. Ю. Грякалова – Санкт-Петербург: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2004. – С. 209-221
9.Иттен, И. Искусство цвета / Д. Аронов / Изд. 8-е – Москва: Д. Аронов, 2013. – 96 с.
10.Фёдоров, А. Путь Блока-драматурга // Собрание сочинений / А. А. Блок / С. А. Небольсин / Т. 4 – Москва: Правда, 1971. – С. 453-467
11.Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона – Санкт-Петербург: АО «Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон», 1907.