«Всё, что пишется, пишется о войне» – так начинается одно из стихотворений Дмитрия Филиппова. В его размышлениях присутствуют бытовые зарисовки, мы словно слышим обрывки разговоров:
А Доцент с перебитой ногой лежит,
Ждёт, когда заберут. Не скулит, не блажит.
Без ротаций, в принципе, можно жить.
Ничего, ничего, не сдохли.
В то же время метафоричность фразы может придать торжественность интонации стихотворения:
Это штурм, помолившись, уходит за
Тонкий край, чтобы стать бессмертным.
В другом произведении («Для тех, кто видел смерть в бою»…) автор использует гиперболу:
…всё железо в этом мире
В тебя летит, летит, летит.
Ощущение смертельного боя помогают передать метафоры:
… смерть жужжит голодной птицей,
И матом лается эфир...

Когда лирический герой замечает, что «нелепо лежит в посадке свежий труп», эпитеты
могут показаться избыточными: разве это важно? Думается, понять психологическую точность этих строк возможно, только увидев эту картину своими глазами.
Тот, кто пережил подобный опыт, никогда не сможет смотреть на мир по-прежнему. Для него «жизнь никогда не будет терпкой» - на мироощущение человека с подобным опытом неизбежно ложится налёт трагичности.
Ощущение трагичности жизни усугубляется для лирического героя чувством вины перед погибшими:
Дайте выдохнуть, песню допеть одну,
Искупить вину, зашептать вину...
Это чувство объединяет тех, «кто едет сейчас под мангалом», и вернувшихся с фронтов Великой Отечественной войны. Именно о нём стихотворение А.Т.Твардовского:
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они — кто старше, кто моложе —
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, —
Речь не о том, но всё же, всё же, всё же…
Такая двойная тяжесть на плечах воина порождает ощущение, что всё это будет длиться вечно:
Чтобы вынести до конца войну,
Жизни мало. И смерти мало.

Однако не в ожидании сочувствия и не в назидание кому бы то ни было рождается поэзия:
Всё что пишется - пишется просто так.
Антитеза:
Над Селидово реет российский флаг.
Над Покровском - жовто-блакитный стяг –
отражение осознанности выбора, глубокого понимания того, что за частным случаем – вечное противостояние добра и зла:
Всё в этой жизни повторится:
Война и мир, война и мир.
Но ничего не повторится, просто ничего не будет, если не выиграть эту, сегодняшнюю битву. А потому солдат должен знать, что за его спиной – Империя, она же «Родина, нежная, как бирюза». Страна, которая не предала и не забыла.
Увы,
Мы застряли где-то на самом дне
В этом теплом, прекрасном июльском дне,
От которого все оглохли.
Дмитрий Филиппов использует местоимение «мы». Однако одни «застряли» в том дне, потому что мысленно постоянно возвращаются к минутам «оглушительного» счастья. А другие, «позабыв про стыд», сознательно «оглохли», чтобы ничего не видеть и не слышать за пределами своего персонального рая «в светлой и сухой квартире».
Дни и ночи у мартеновских печей
Не смыкала наша Родина очей.
Эти известные всему миру строки Владимир Харитонов написал к 30-летию Великой Победы. С тех пор прошло ещё 50 лет, но они не устарели, потому что в них – правда. Вопрос в том, напишут ли о нас, уважаемые современники, что-нибудь подобное?
В былые времена на вопрос: «Почему в московском метро мужчины сидят, прикрыв рукой глаза?» - отвечали: «Им больно видеть, как женщины стоят». Скорее всего, спустя полвека интересующиеся историей придут к выводу, что всю эту войну Родина прожила с закрытыми глазами: ей было больно видеть гибель своих сыновей. Особенно если судить станут по архивам популярных ныне телепередач.