ТАЙНА ПОВЕСТИ "АСЯ" ТУРГЕНЕВА. АНАЛИЗ ЗАШИФРОВАННОГО ТЕКСТА.

Одной из жемчужин литературного наследия великого русского писателя Тургенева стала небольшая повесть «Ася». Оточенная по форме, глубокая по содержанию, она отразила всю глубину души писателя, его грустные размышления о человеческих судьбах, о той поре жизни человека, когда он молод, полон надежд и веры в любовь…

В повести рассказывается о любви двух молодых людей. Русские Ромео и Джульетта. Но если в трагедии Шекспира причины разлучившие молодых людей ясны, то в повести Тургенева все загадочно и запутано.

Это первое исследование, которое проливает свет на таинственные места повести, раскрывает истинный замысел писателя, который со дня публикации повести остался нераскрытым. Более того, художественные идеи Тургенева были опорочены в глазах общественности тенденциозным исследованием Чернышевского. Именно его статья «Русский человек на rendez-vous» определила взгляд общества на это произведение. Поэтому для восстановления истины мы полностью приводим текст Тургенева, в котором выделяем и комментируем наиболее значимые места. Читателю рекомендуется самому пытаться понять, что значат наши выделения, а потом уже читать объяснения. В этом случае он будет воспринимать, и анализировать произведение, как и задумывал сам писатель.

Обращаем ваше внимание, что вы должны думать, а не просто читать. Это произведение было написано на думающего и чувствующего читателя. Это, разумеется, непривычный способ чтения, когда самому надо отгадывать и понимать значение тех или иных слов, но если вы будете это делать, а не просто прочитывать последующие комментарии, вы получите возможность проверить свое знание человеческих отношений и ваших интеллектуальных возможностей.

«Мне было тогда лет двадцать пять, - начал Н. Н.,— дела давно минувших дней, как видите. Я только что вырвался на волю и уехал за границу… я жил без оглядки, делал что хотел, процветал, одним словом. Мне тогда и в голову не приходило, что человек не растение и процветать ему долго нельзя. Молодость ест пряники золоченые, да и думает, что это-то и есть хлеб насущный; а придет время — и хлебца напросишься. Но толковать об этом не для чего».

Рассказ господина Н.Н., это воспоминания о днях давно ушедших. Анонимность дает возможность предположить, что в этом герое будет много личностного от самого Тургенева. Отсутствие имени и фамилии, возможно, заставило Тургенева донести до читателя мысль, что герой очень близок к нему, что и сам писатель, возможно, является прообразом своего героя. Действительно их объединяет многое, оба имеют средства, оба путешествуют за границей. Но уже в начале рассказа звучит грустная нота, некий скорбный аккорд, который говорит, что человек чем-то неудовлетворен, что он не реализовал свои мечты, хотя, казалось, имел все. Теперь же положение героя не столь блестяще, и время «золоченых пряников» давно прошло.

«Я путешествовал без всякой цели, без плана; останавливался везде, где мне нравилось, и отправлялся тотчас далее, как только чувствовал желание видеть новые лица — именно лица. Меня занимали исключительно одни люди; я ненавидел любопытные памятники, замечательные собрания, один вид лон-лакея возбуждал во мне ощущение тоски и злобы; я чуть с ума не сошел в дрезденском «Грюне Гевёлбе». Природа действовала на меня чрезвычайно, но я не любил так называемых ее красот, необыкновенных гор, утесов, водопадов; я не любил, чтобы она навязывалась мне, чтобы она мне мешала. Зато лица, живые, человеческие лица — речи людей, их движения, смех — вот без чего я обойтись не мог.».

Приведем две точки зрения на господина Н. Н. - традиционную и новую:
1. В данном эпизоде отразился смысл жизни никчемного человека, путешествующего без «цели» и «плана», следовательно, живущего без общественно значимых целей в жизни, без активного участия в общественном процессе. Почему он едет за границу развлекаться? Разве в России ему нет дела? «Лучше не развиваться человеку, нежели развиваться без влияния мыслей об общественных делах» (1). – пишет Чернышевский. Вывод – писатель намечает черты характера героя, за которые читатель должен его осудить.
2. Писатель раскрывает лучшие черты своего героя. Он жаждет новых знакомств, новых впечатления. Он открыт миру и хочет узнать людей, их радости и печали... Его интересуют люди, (это особенно подчеркивается), а не богатства. Тургенев подчеркивает, какое равнодушие испытывает герой в королевском замке драгоценных камней. И в этом традиционная черта русских писателей – положительный герой должен стоять выше меркантильных интересов. Вывод – писателю симпатичен собственный персонаж.

«Итак, лет двадцать тому назад я проживал в немецком небольшом городке 3., на левом берегу Рейна. И искал уединения: я только что был поражена сердце одной молодой вдовой, с которой познакомился на водах. Она была очень хороша собой и умна, кокетничала со всеми — и со мною грешным, — сперва даже поощряла меня, а потом жестоко меня уязвила, пожертвовав мною одному краснощекому баварскому лейтенанту. Признаться сказать, рана моего сердца не очень была глубока; но я почел долгом предаться на некоторое время печали и одиночеству — чем молодость не тешится! — и поселился в 3.»

По-видимому, у молодого человека очень ранимое сердце, и он очень восприимчив к любовным историям. Это, скорее всего молодой человек, склонный к романтическим чувствам. Скорее он близок к Ленскому, который, кстати, и был в Германии, где обучался философии и приобрел свой романтический ореол поэта.

«Городок этот мне понравился своим местоположением у подошвы двух высоких холмов, своими дряхлыми стенами и башнями, вековыми липами, крутым мостом над светлой речкой, впадавшей в Рейн, — а главное, своим хорошим вином.».

Н. Н. рисует прекрасную картину живописного немецкого городка, и тут же, как бы оправдываясь, добавляет, что главное, чем понравился – это вином. Он как бы снижает свое поэтическое миросозерцание столь прозаическим, но естественно-необходимым для мужчины качеством. Конечно, мы не соглашаемся, что главное это вино, любителем которого был молодой человек. Надо думать больше чем вино ему понравились хорошие немки, которые приветствовали его. И сама атмосфера спокойствия и умиротворения, где даже собака имеет добродушный вид.

«Городок 3. лежит в двух верстах от Рейна. Я часто ходил смотреть на величавую реку и, не без некоторого напряжения мечтая о коварной вдове, просиживал долгие часы на каменной скамье под одиноким огромным ясенем… Вдруг донеслись до меня звуки музыки: я прислушался. В городе Л. играли вальс; контрабас гудел отрывисто, скрипка неясно заливалась, флейта свистала бойко. «А посмотрю-ка я на этот коммерш, — подумал я, — кстати же я в Л. не бывал». Я отыскал перевозчика и отправился на другую сторону».

После того как были даны несколько поэтических зарисовок. Тургенев незаметно начинает переходить непосредственно к действию. Его герой хочет посмотреть на веселье немцев. Желание узнать, что такое «коммерш» дает толчок последующим событиям. Если бы он остался на этом берегу, его судьба сложилась наверно не так трагично, как она сложилась.

«Может быть, не всякий знает, что такое коммерш. Это особенного рода торжественный пир, на который сходятся студенты одной земли или братства… Я тоже вмешался в толпу зрителей. Мне было весело смотреть на лица студентов; их объятия, восклицания, невинное кокетничанье молодости, горящие взгляды, смех без причины — лучший смех на свете — все это радостное кипение жизни юной, свежей, этот порыв вперед — куда бы то ни было, лишь бы вперед, — это добродушное раздолье меня трогало и поджигало. «Уж не пойти ли к ним?» — спрашивал я себя...»

Смех без причины – это для героя состояние счастья. Вот почему Н. Н. считает, что смех – это лучшее на земле. Тургенев вступает в спор с довольно распространенной у русских пословицей: «Смех без причины – признак дурачины». Он уходит от народного понимания проявления подобного смеха, как признака душевного расстройства, а привносит положительное значение – «душевного раздолья» и «кипения жизни юной».

Молодой человек захвачен весельем студентов. Ему весело смотреть на смеющиеся лица. Ему хочется войти в этот веселый шумный круг молодых людей. В этом угадывается решимость самостоятельно совершать поступки, после некоторого момента сомнений и размышления. А сомнений были – он ведь иностранец, и совсем непросто вмешаться в чужое общество, но он был готов. По этому легкому очертанию характера Н. Н. можно заключить, что Тургенев отнюдь не вкладывал в своего героя черты пассивного созерцателя. Чтобы вмешаться в толпу веселившихся студентов надо обладать далеко не робким характером. Это важное наблюдение, потому что главное обвинение Чернышевского и его последователей – это неспособность Н. Н. совершать поступки. Однако читатель так и не узнает, к какому решению придет герой, потому что его размышления прерываются разговором на русском языке. Это начало действия повести, экспозиция закончилась, началось развитие действия.

ИНТРИГУЮЩЕЕ НАЧАЛО

«— Ася, довольно тебе? — вдруг произнес за мною мужской голос по-русски.
— Подождем еще, — отвечал другой, женский голос на том же языке.
Я быстро обернулся... Взор мой упал на красивого молодого человека в фуражке и широкой куртке; он держал под руку девушку невысокого роста, в соломенной шляпе, закрывавшей всю верхнюю часть ее лица.
— Вы русские? — сорвалось у меня невольно с языка.
Молодой человек улыбнулся и промолвил:
— Да, русские.
— Я никак не ожидал... в таком захолустье, — начал было я.
— И мы не ожидали, — перебил он меня, — что ж? тем лучше. Позвольте рекомендоваться: меня зовут Гагиным, а вот это моя...— он запнулся на мгновенье, — моя сестра. А ваше имя позвольте узнать?»

Текст насыщены подтекстом. Молодой человек явно с неудовольствием смотрит на пирушку студентов. Его терпение уже исчерпано. Он рад бы уйти, однако его спутница, как и Н. Н. с интересом следит за весельем. Это говорит о родственности их душевного мира.
На первый взгляд молодой человек доволен встречей с соотечественником. Гагин улыбается своему новому знакомому. Но в действительности он вовсе не рад. Он перебивает Н. Н., а это довольно вызывающее поведение, что не соответствует аристократическому воспитанию, которое получил Гагин. Это создает подтекстное содержание поведения героя. Для того чтобы придать особую значимость поведения Гагина, Тургенев употребляет слово «перебил», усиливая его предыдущую речь частицей «что ж?».

Гагин представляется по фамилии… Довольно редкий случай в русской литературе, когда автор лишает своего героя имени, ведь мы так и не узнаем, как же зовут Гагина. Да и сказано это с нарушением норм языка. Чтобы такой тонкий знаток языка Тургенев допустил такую оплошность? Если уж представлять героя, то полным именем, отчеством и фамилией. Можно ли это рассматривать как некое отрицательное отношение автора к своему герою? Возможно, во всяком случае, последующие события должны это выявить.

Далее Гагин представляет свою сестру. И здесь происходит удивительная вещь – он запинается. А почему? Что этим хотел сказать Тургенев и вообще хотел ли что-либо сказать? Можно выдвинуть две точки зрения:
1. Это довольно редкое, но вполне обычное поведение, бывает же люди заикаются или немного смущаются, представляя пусть даже близких родственников.
2. Показывает, что Гагин имеет какое-то скрытое сомнение – как представить девушку. Возможно, он хотел представить ее несколько иначе? А может быть она и вовсе не сестра его?
Здесь же во время первой встречи выявилось, и двойственность самого Н. Н. только он восхищался тихой прелестью немецкого городка и тут же называет его «захолустьем». Молодой человек стесняется собственного же мироощущения, он подстраивается под некий стереотип светского общества, когда такой безвестный городок германии в приличном обществе принято считать «захолустьем».

«Я назвал себя, и мы разговорились. Я узнал, что Гагин, путешествуя, так же как я, для своего удовольствия, неделю тому назад заехал в городок Л., да и застрял в нем. Правду сказать, я неохотно знакомился с русскими за границей. Я их узнавал даже издали по их походке, покрою платья, а главное, по выражению их лица. Самодовольное и презрительное, часто повелительное, оно вдруг сменялось выражением осторожности и робости... Человек внезапно настораживался весь, глаз беспокойно бегал... «Батюшки мои! Не соврал ли я, не смеются ли надо мною»,— казалось, говорил этот уторопленный взгляд... Проходило мгновенье — и снова восстановлялось величие физиономии, изредка чередуясь с тупым недоумением. Да, я избегал русских, но Гагин мне понравился тотчас. Есть на свете такие счастливые лица: глядеть на них всякому любо, точно они греют вас или гладят. У Гагина было именно такое лицо, милое, ласковое, с большими мягкими глазами и мягкими курчавыми волосами. Говорил он так, что, даже не видя его лица, вы по одному звуку его голоса чувствовали, что он улыбается».

На Н. Н. Гагин производит благоприятное впечатление. Он подчеркивает это тем, что говорит о том, как не любит знакомиться с соотечественниками. Следовательно, наше предположение о Гагине, как о человеке скрытном, неучтивом, безразличного к чужому веселью - неверна, как и вторая версия о его запинке. Однако не будем забывать, что это пока положительная оценка героя. Герой может не во всем разобраться, а вот читатель должен сам все правильно понять и оценить.

Надо заметить, что Н. Н. не особенно жалует соотечественников. Он видит все их худшие черты, лицемерие и властность, чванливость и глупость. А кто путешествовал по заграницам? В основном чиновные сановники и их семьи. В этом уже можно видеть критику самой системы, которая выработала такой русский характер. «Они делают дурно, но они каждым из нас признаются за дурных людей; не от них ждем мы улучшения нашей жизни, – пишет Чернышевский, - Есть, думаем мы, в обществе силы, которые положат преграду их вредному влиянию, которые изменят своим благородством характер нашей жизни. Эта иллюзия самым горьким образом отвергается в повести, которая пробуждает своею первой половиной самые светлые ожидания». (2).

Господин Чернышевский надеялся, что Н. Н. будет готов вступить в схватку с этими людьми, что он способен изменить жизнь к лучшему, но он не оправдал его надежд, отчаявшись, узник Петропавловской крепости написал свой знаменитый роман «Что делать», который так «перепахал» одного видного революционера, что тот для улучшения нравов общества развязал кровавый террор в России.

«Девушка, которую он назвал своей сестрою, с первого взгляда показалась мне очень миловидной. Было что-то свое, особенное, в складе ее смугловатого круглого лица, с небольшим тонким носом, почти детскими щечками и черными светлыми глазами. Она была грациозно сложена, но как будто не вполне еще развита. Она нисколько не походила на своего брата.
— Хотите вы зайти к нам? — сказал мне Гагин, — кажется, довольно мы насмотрелись на немцев. Наши бы, правда, стекла разбили и поломали стулья, но эти уж больно скромны. Как ты думаешь, Ася, пойти нам домой?.. Девушка утвердительно качнула головой»

Описание внешности Аси передано точно и тепло, уже в самом описание проскальзывает влюбленность Н. Н. Заканчивая описание внешности Аси, он неожиданно делает вывод - брат и сестра не похожи друг на друга! Это уже прямая посылка писателя к размышлению. В предыдущем эпизоде читатель уже почувствовал недоговоренность и напряженность. Гагин, кажется, не особенно рад знакомству, и возможно девушка, которую он представляет своей сестрой, таковой не является. Тогда какие отношения их связывают, и что заставляет их представляться братом и сестрой? И как же быть с тем приятным впечатлением, которое произвел Гагин? Хороший человек и вдруг будет вести какую-то тайную игру?

И здесь, словно отвечая на наш вопрос, Тургенев дает довольно резко отрицательную характеристику словами самого же Гагина. Нет, он действительно не желает смотреть на немцев, которых в глубине души презирает: «эти уж больно скромны», и, более того, он презрительно отзывается и о своих русских, которых считает пьяницами и отъявленными драчунами. Быть может, когда он говорил: «что-ж? тем лучше» он рассчитывал встретить в своем соотечественники драчливого пьянчужку и тем самым подтвердить собственную исключительность в глазах Аси?

«— Мы живем за городом, — продолжал Гагин, — в винограднике, в одиноком домишке, высоко. У нас славно, посмотрите. Хозяйка обещала приготовить нам кислого молока. Теперь же скоро стемнеет, и вам лучше будет переезжать Рейн при луне…
— Вот и наше жилище! — воскликнул Гагин, как только мы стали приближаться к домику, — а вот и хозяйка несет молоко. Guten Abend, Madam!.. Мы сейчас примемся за еду; но прежде, — прибавил он, — оглянитесь... каков вид?
Вид был» точно чудесный. Рейн лежал перед нами весь серебряный, между зелеными берегами; в одном месте он горел багряным золотом заката…
— Отличную вы выбрали квартиру, — промолвил я.
— Это Ася ее нашла, — отвечал Гагин, — ну-ка, Ася, — продолжал он, — распоряжайся. Вели все сюда подать».

Великолепный вид Рейна, очаровывает молодого человека. Читатель уже готов оценить поэтическую душу Гагина, как писатель охлаждает его намерения, оказывается это вовсе не его заслуга – найти такую квартиру, а Аси. Это ее мятежная душа жаждет высоты, простора. Разумеется, и Гагин восхищается живописной картинкой, наслаждается отдаленными звуками вальса, но писатель не хочет переходить какую-то грань, которая наделила бы его подлинно поэтической душой, подобно Асе и Н. Н.

«Ася (собственное имя ее было Анна, но Гагин называл ее Асей, и уж вы позвольте мне ее так называть) — Ася отправилась в дом и скоро вернулась вместе с хозяйкой. Они вдвоем несли большой поднос с горшком молока, тарелками, ложками, сахаром, ягодами, хлебом. Мы уселись и принялись за ужин. Ася сняла шляпу; ее черные волосы, остриженные и причесанные, как у мальчика, падали крупными завитками на шею и уши. Сначала она дичилась меня; но Гагин сказал ей:
— Ася, полно ежиться! он не кусается. Она улыбнулась и немного спустя уже сама заговаривала со мной. Я не видал существа более подвижного… Ее большие глаза глядели прямо, светло, смело, но иногда веки ее слегка щурились, и тогда взор ее внезапно становился глубок и нежен».

Все просто на столе. Непритязательно, но как это вкусно подано. Так и Ася, не обремененная аристократическими манерами ведет себя непосредственно и прелестно. В ней нет игры. Она живет своей внутренней жизнью, по-видимому, полной чувств, мысли, любви, потому ее глаза наполнены то веселостью, то становятся глубокими и нежными.

«Мы проболтали часа два.. Ася вдруг опустила голову, так что кудри ей на глаза упали, замолкла и вздохнула, а потом сказала нам, что хочет спать, и ушла в дом; я, однако, видел, как она, не зажигая свечи, долго стояла за нераскрытым окном».

С чем связан неожиданный уход Аси? Возможно, она выпила вина, и ее действительно стало клонить ко сну? Но Н. Н. сразу же замечает, что она долго стоит, не зажигая свечи за нераскрытым окном и, по-видимому, наблюдает за братом и молодым человеком. Что же может означать ее глубокий вздох и исчезновение? Каприз? Кто знает… Может это предчувствие Аси каких-то тревожных событий?..

«— Пора! — воскликнул я, — а то, пожалуй, перевозчика не сыщешь.
— Пора, — повторил Гагин.
Мы пошли вниз по тропинке. Камни вдруг посыпались за нами: это Ася нас догоняла.
— Ты разве не спишь? — спросил ее брат, но она, не ответив ему ни слова, пробежала мимо».

И вот снова неожиданное поведение. Ася пробегает мимо. Она ведет себя как дикая козочка. Слова брата отпугивают, и она пробегает мимо, по-видимому, в смущении. Но почему она вдруг решила догнать молодых людей? Давайте посмотрим глазами Аси. Н. Н. познакомился с девушкой, провел с ней вечер, но она вдруг неожиданно исчезает, он может решить, что он не понравился, а значит, может больше и не прийти. Ася своим поведением хочет дать понять, что это не так, что ее неожиданный уход из-за стола не связан с ее капризами или неприятием молодого человека.

«Гагин обещал навестить меня на следующий день; я пожал его руку и протянул свою Асе; но она только посмотрела на меня и покачала головой. Лодка отчалила и понеслась по быстрой реке. Перевозчик, бодрый старик, с напряжением погружал весла в темную воду.
— Вы в лунный столб въехали, вы его разбили!— закричала мне Ася.
Я опустил глаза; вокруг лодки, чернея, колыхались волны.
— Прощайте! — раздался опять ее голос.
— До завтра, — проговорил за нею Гагин. Лодка причалила. Я вышел и оглянулся. Никого уж не было видно на противоположном берегу. Лунный столб опять тянулся золотым мостом через всю реку. Словно на прощание примчались звуки старинного ланнеровского вальса. Гагин был прав: я почувствовал, что все струны сердца моего задрожали в ответ на те заискивающие напевы. Я отправился домой через потемневшие поля, медленно вдыхая пахучий воздух, и пришел в свою комнатку весь разнеженный сладостным томлением беспредметных и бесконечных ожиданий. Я чувствовал себя счастливым... Но отчего я был счастлив? Я ничего не желал, я ни о чем не думал... Я был счастлив.
— Разве я не влюблен?»

Это сцена написана по всем правилам литературного жанра. В ней коротко выражено, можно сказать, все содержание повести. Это высшее мастерство, живописной картинкой выразить, все, что будет сказано дальше. Впрочем, не будем пока ее комментировать, по ходу мы еще вернемся к анализу этого очень важного эпизода. Природа волнует героя чрезвычайно, по своему восприятию он перекликается с героями Бунина. Способность ощущать себя слитым воедино с природой, чувствовать ее малейшие изменения, все это делает Н. Н. настоящим поэтом. Он не только хорошо чувствует, но и умеет хорошо передать свои ощущения слушателю. Жестокая красавица быстро изгоняется из сердца молодого человека. Он еще не понимает, что в его жизни начинается другая прекрасная страница, что случайная встреча дает ему шанс полюбить по настоящему, но услышит ли он чудные звуки этой любви?

«На другое утро…
— Здравствуйте, — сказал Гагин, входя, — я вас раненько потревожил, но посмотрите, какое утро. Свежесть, роса, жаворонки поют... С своими курчавыми блестящими волосами, открытой шеей и розовыми щеками он сам был свеж, как утро. Я оделся; мы вышли в садик, сели на лавочку, велели подать себе кофе и принялись беседовать. Гагин сообщил мне свои планы на будущее: владея порядочным состоянием и ни от кого не завися, он хотел посвятить себя живописи и только сожалел о том, что поздно хватился за ум и много времени потратил по-пустому; я также упомянул о моих предположениях, да, кстати, поверил ему тайну моей несчастной любви. Он выслушал меня с снисхождением, но, сколько я мог заметить, сильного сочувствия к моей страсти я в нем не возбудил. Вздохнувши вслед за мной раза два из вежливости, Гагин предложил мне пойти к нему посмотреть его этюды. Я тотчас согласился».

Выдвинем две точки зрения.
1. Гагину понравился молодой человек, и он решил продолжить их знакомство по собственному желанию. Его нетерпение видеть нового знакомого было столь велико, что он не поленился, встал рано утром, надо было еще переправиться через Рейн, и застал Н. Н. еще в постели.
2. Он выполнил желание Аси, которой не терпится узнать: желает ли Н. Н. продолжить их романтическое знакомство. Эта она разбудила брата и отправила к соотечественнику. Если это так, то можно сказать, что и Н. Н. произвел на нее сильное впечатление.

Допустим, верно первое утверждение. Тогда, надо полагать, мы услышим дружеские речи, полные взаимной симпатии и сочувствия. Однако после краткого обмена планами на будущее разговор не вяжется. Гагину безразлично прошлое Н. Н. Он снисходительно выслушал тайну несчастной любви «вздохнувши со мной раза два из вежливости». Истинным является вторая точка зрения. Это Ася просит брата привести Н. Н., формальным поводом служит предложение посмотреть этюды.

Гагин сожалеет о потраченном «по-пустому времени». Но он все-таки одумался и пытается хоть что-то сделать, в отличие от Н. Н. по мнению Чернышевского. И вот здесь проскальзывает еще одно авторское начало. Нет, молодой человек не хочет проводить праздно свою жизнь, и у него есть планы на будущее: «я тоже упомянул о моих предположениях». Тургенев не раскрывает в чем суть этих «предположений», но читатель вправе предположить, что у Н. Н. есть своя жизненная программа, поскольку писатель и герой пересекаются, то он, вероятно, хочет посвятить себя литературному творчеству. Во всяком случае, другой причины скрывать планы героя у Тургенева нет.

«Мы не застали Асю. Она, по словам хозяйки, отправилась на «развалину». Верстах в двух от города. Л. находились остатки феодального замка. Гагин раскрыл мне все свои картоны. В его этюдах было много жизни и правды, что-то свободное и широкое; но ни один из них не был окончен, и рисунок показался мне небрежен и неверен. Я откровенно высказал ему мое мнение.
— Да, да, — подхватил он со вздохом, — вы правы; все это очень плохо и незрело, что делать! Не учился я как следует, да и проклятая славянская распущенность берет свое. Пока мечтаешь о работе, так и паришь орлом: землю, кажется, сдвинул бы с места — а в исполнении тотчас слабеешь и устаешь. Я начал было ободрять его, но он махнул рукой и, собравши картоны в охапку, бросил их на диван.
— Коли хватит терпенья, из меня выйдет что-нибудь, — промолвил он сквозь зубы, — не хватит, останусь недорослем из дворян. Пойдемте-ка лучше Асю отыскивать».

Н. Н. оказывается довольно тонким ценителем живописи. Он дает почти профессиональную оценку этюдам Гагина. Талант художника ничтожен. Гагин и сам это понимает, но самооценка просто ужасна: «останусь недорослем из дворян». И разговорный оборот «сквозь зубы» несет в себе явно негативную окраску. Это уже уничижительная характеристика писателя, вложенная в уста своего героя, позволяет говорить о желании вызвать отрицательное отношение к Гагину.
Очень «оригинально» Гагин дает объяснение своей лености. Оказывается, это не он виноват, это «проклятая славянская распущенность» его подвела. А сам он малый весьма трудолюбивый. Тургенев опять, как в случае с немецкой пирушкой, показывает пренебрежение Гагина к собственному народу и его культуре.

Дома Аси не оказалось. Она ушла на развалины. Но почему? Если Ася, как мы ранее предполагали, сама попросила брата, то почему она уходит из дома? Значит, Гагину действительно интересен свежий взгляд на его живопись, и Ася вовсе его не просила привести нового знакомого. Давайте подумаем. Если Гагин действительно хочет знать мнение о своих этюдах, то почему он этого не сделал вовремя первой встречи, время было предостаточно, а он почему-то отложил это на утро следующего дня?

«На самой вершине голой скалы возвышалась четырехугольная башня.. Каменистая тропинка вела к уцелевшим воротам. Мы уже подходили к ним, как вдруг впереди нас мелькнула женская фигура, быстро перебежала по груде обломков и поместилась на уступе стены, прямо над пропастью.
— А ведь это Ася! — воскликнул Гагин, — экая сумасшедшая!
Мы вошли в ворота и очутились на небольшом Дворике, до половины заросшем дикими яблонями и крапивой. На уступе сидела, точно, Ася. Она повернулась к нам лицом и засмеялась, но не тронулась с места. Гагин погрозил ей пальцем, а я громко упрекнул ее в неосторожности.
— Полноте, — сказал мне шепотом Гагин, — не дразните ее; вы ее не знаете: она, пожалуй, еще на башню взберется. А вот вы лучше подивитесь смышлености здешних жителей.
Я оглянулся. В уголке, приютившись в крошечном деревянном балаганчике, старушка вязала чулок и косилась на нас чрез очки. Она продавала туристам пиво, пряники и зельтерскую воду».

Чтобы отвлечь девушку от опасного места, Гагин просит шепотом Н. Н. подивиться смышлености местных жителей. Это можно расценить, как отсутствие прямого влияния на поступки сестры. При этом он старается действовать хитростью. Тоже весьма интересная деталь в поведении Гагина.
Так почему же Ася убежала на развалины? Не забывая при этом предупредить хозяйку. Разумеется, она хочет показать молодому человеку свою независимость, ведь она еще не знает – понравилась ли она или нет. Она боится обжечься, и не хочет, и стесняется обнаружить свою симпатию к Н. Н. Расчет Аси оказался точным. Как можно интерпретировать поведение девушки? Она поджидала молодых людей и едва их, завидев, побежала и села в опасное место. Ясно, что она хочет произвести впечатление на Н. Н. своим бесстрашием.

«Мы уместились на лавочке и принялись пить из тяжелых оловянных кружек довольно холодное пиво. Ася продолжала сидеть неподвижно, подобрав под себя ноги и закутав голову кисейным шарфом; стройный облик ее отчетливо и красиво рисовался на ясном небе; но я с неприязненным чувством посматривал на нее. Уже накануне заметил я в ней что-то напряженное, не совсем естественное... «Она хочет удивить нас, — думал я, — к чему это? Что за детская выходка?» Словно угадавши мои мысли, она вдруг бросила на меня быстрый и пронзительный взгляд, засмеялась опять, в два прыжка соскочила со стены и, подойдя к старушке, попросила у ней стакан воды.
— Ты думаешь, я хочу пить? — промолвила она, обратившись к брату, — нет; тут есть цветы на стенах, которые непременно полить надо.
Гагин ничего не отвечал ей; а она, с стаканом в руке, пустилась карабкаться по развалинам, изредка останавливаясь, наклоняясь и с забавной важностью роняя несколько капель воды, ярко блестевших на солнце. Ее движенья были очень милы, но мне по-прежнему было досадно на нее, хотя я невольно любовался ее легкостью и ловкостью. На одном опасном месте она нарочно вскрикнула и потом захохотала... Мне стало еще досаднее.
— Да она как коза лазит, — пробормотала себе под нос старушка, оторвавшись на мгновенье от своего чулка».

Пиво в оловянных кружках «холодное»… и пьют они его долго, только потом окажется, что Гагин все-таки не напился «холодного» пива, а заодно забыл кое-что сказать… Поступок Аси вызывает недовольство Н. Н. Он начинает раздраженно задавать себе вопросы. Он считает, что это детская выходка и совсем забывает, что Ася действительно еще ребенок и не знает чем можно поразить и привлечь внимание. Девушка поняла недовольство Н. Н. Она поняла, что ее поступок вызвал противоположенную реакцию, тогда она мгновенно меняет поведение: она спускается за водой для цветов. Ася показывает, как она любит цветы и как она может о них заботиться. Но Н. Н. становится «досадно», он видит игру Аси, и в самой игре находит неестественность и ненужность. Он не может воспринять ее шалости. Поведение Аси можно оценить, как не естественное, хотя она очень свободно чувствует себя. С чем связана «напряженность»? С каким пока невыясненным положением вещей? Что-то, возможно, угнетает девушку, но что? Пока остается неизвестным.

ГАГИН НАЧИНАЕТ ПЛЕСТИ ИНТРИГИ

«Наконец, Ася опорожнила весь свой стакан и, шаловливо покачиваясь, возвратилась к нам,- Странная усмешка слегка подергивала ее брови, ноздри и губы; полудерзко, полувесело щурились темные глаза.
«Вы находите мое поведение неприличным, — казалось, говорило ее лицо, — все равно: я знаю, вы мной любуетесь»
— Искусно, Ася, искусно, — промолвил Гагин вполголоса.
Она вдруг как будто застыдилась, опустила свои длинные ресницы и скромно подсела к нам, как виноватая. Я тут в первый раз хорошенько рассмотрел ее лицо, изменчивое лицо, какое я только видел. Несколько мгновений спустя оно уже все побледнело и приняло сосредоточенное, почти печальное выражение; самые черты ее мне показались больше, строже, проще. Она вся затихла. Мы обошли развалину кругом (Ася шла за нами следом) и полюбовались видами. Между тем час обеда приближался. Расплачиваясь со старушкой, Гагин спросил еще кружку пива и, обернувшись ко мне, воскликнул с лукавой ужимкой:
— За здоровье дамы вашего, сердца!
— А разве у него, — разве у вас есть такая дама? — спросила вдруг Ася.
— Да у кого же ее нет? — возразил Гагин. Ася задумалась на мгновенье; ее лицо опять изменилось, опять появилась на нем вызывающая, почти дерзкая усмешка».

Когда Ася вернулась, брат встречает ее довольно странными словами «Искусно, Ася, искусно». Это вводит девушку в смущение, она меняет свое поведение, становится серьезной и тихой. Какой же подтекст можно извлечь из слов Гагина? «Искусно, то, что ты так себя ведешь перед Н. Н., я понимаю, ты хочешь ему понравиться, я раскусил твою хитрость». Зачем он это делает? Разве бескорыстно любящий брат стал бы исподволь упрекать сестру в том, что она своим поведением хочет заинтриговать молодого человека? И тем более не стоило демонстративно ставить ее в неудобное положение. Но может быть это всего лишь незначительный нюанс, на который не стоит обращать внимание

Данный контекст позволяет интерпретировать поведение Гагина следующим образом.
1. Гагин не напился и поэтому, расплачиваясь со старушкой, взял еще одну кружку, заодно предложил тост за здоровье дамы сердца Н. Н. Он выражает искроенное дружеское участие.
2. Гагин понял, что Ася испытывает симпатию к новому знакомому. По непонятным пока причинам он хочет остановить сближение молодых людей. Пользуясь случаем, он специально произносит тост о даме сердца, чтобы разочаровать Асю в Н. Н.

Верной является вторая точка зрения, вот аргументы подтверждающее это.

Во-первых: пива они пили достаточно долго, следовательно, у Гагина не было потребности утолять жажду.

Во-вторых: они уже выпили пиво, пока девушка лазила по развалинам. т. е. Гагин мог сказать свой тост значительно раньше, а не в тот момент, когда к ним пришла Ася, и когда они «обошли
развалину кругом».

В-третьих: Как мы помним Гагин снисходительно и безучастно отнесся к сердечной тайне Н. Н., поэтому его «участие», да еще в присутствии Аси говорит о лицемерии.

В-четвертых: писатель использует словосочетание «лукавая ужимка». Смысл данного словосочетания можно трактовать как – хитрая коварная гримаса, ужимка, исполненная веселого задора или бесовская, дьявольская ужимка. Откинув третье значение можно сказать, что тост Гагина был произнесен с веселым задором или коварной хитростью. «Лукавая ужимка» в первом значении образует несочетаемость значений слов. То, что исполнено веселого задора, игривости не может быть заключено в неестественном телодвижении или гримасе. Таким образом, остается основное значение - тост Гагина сопровождается с хитрой, коварной гримасой.

«На возвратном пути она пуще хохотала и шалила. Она сломала длинную ветку, положила ее к себе - на плечо, как ружье, повязала себе голову шарфом. Помнится, нам встретилась многочисленная семья белокурых и чопорных англичан: все они, словно по команде, с холодным изумлением проводили Асю своими стеклянными глазами, а она, как бы им назло, громко запела. Воротясь домой, она тотчас ушла к себе в комнату и появилась только к самому обеду, одетая в лучшее свое платье, тщательно причесанная, перетянутая и в перчатках. За столом она держалась очень чинно, почти чопорно, едва отведывала кушанья и пила волу из рюмки. Ей явно хотелось разыграть передо мною новую роль — роль приличной и благовоспитанной барышни. Гагин не мешал ей: заметно было, что он привык потакать ей во всем. Он только по временам добродушно взглядывал на меня и слегка пожимал плечом, как бы желая сказать: «Она ребенок; будьте снисходительны». Как только кончился обед, Ася встала, сделала нам книксен и, надевая шляпу, спросила Гагина: можно ли ей пойти к фрау Луизе?
— Давно ли ты стала спрашиваться? — отвечал он с своей неизменной, на этот раз несколько смущенной улыбкой, — разве тебе скучно с нами?
— Нет, но я вчера еще обещала фрау Луизе побывать у ней; притом же я думала, вам будет лучше вдвоем: господин Н. (она указала на меня) что-нибудь еще тебе расскажет…».

Слова Гагина о даме сердца, конечно, уязвили Асю, но она вместо того, чтобы охладеть к Н. Н., на что, возможно, рассчитывал брат, наоборот старается ему еще больше понравиться. Сначала она дурачится, а дома напускает на себя чинный вид, воображая вероятно, что так себя должна была вести загадочная и неизвестная дама. Она сгорает от любопытства узнать о ней, поэтому и покидает компанию, чтобы дать возможность Н. Н. более подробно рассказать о своей привязанности. Но последние ее слова – это и укол в сторону брата, и обращение к молодому человеку, который должен сказать правду, действительно ли его сердце навсегда принадлежит злополучной даме. И возможно послание молодому человеку, что брат не может служить искренним посредником в их отношениях, что у него своя собственная игра.

«— Фрау Луизе, — начал Гагин, стараясь избегать моего взора, — вдова бывшего здешнего бургомистра, добрая, впрочем, пустая старушка. Она очень полюбила Асю. У Аси страсть знакомиться с людьми круга низшего; я заметил: причиною этому всегда бывает гордость».

Почему Гагин после слов Аси избегает взгляда Н. Н.? Что этим хочет подчеркнуть Тургенев?
1. Гагину стало неловко за дружбу Аси с «людьми круга низшего».
2. Гагин оказался в неприятном положении. После слов Аси он может ожидать справедливый упрек от Н. Н. Вряд ли последний пожелал, чтобы его личные увлечения были предметом обсуждения в присутствии молоденькой девушки.

Согласиться с первым суждение нельзя. Фрау Луизе не может быть отнесена к людям круга «низшего», потому что она является вдовой бывшего бургомистра, а это, как известно, первое лицо города, стоявшее во главе городского самоуправления. Лукаво звучит и утверждение Гагина, что гордость есть причина знакомств с простыми людьми. Как раз наоборот, ее отсутствие, и наличие живого сочувствия и интереса. Верным является второе суждение. Оно подтверждает неискренность тоста Гагина и его какие-то тайные цели.

Положительную оценку Тургенева на свою героиню можно увидеть в том, что Фрау Луизе полюбила Асю. По-видимому, девушка завоевала доброй сердце старушки, которую Гагин называет «пустой». Это тоже, кстати, не в пользу героя. Если он признает, что она добрая, но при этом пустая, значит, для него понятие человеческая доброта играет далеко не первостепенное значение. Он, вероятно, ценит в людях совершенно другие качества.

«Она у меня порядком избалована, как видите, — прибавил он, помолчав немного, — да что прикажете делать? Взыскивать я ни с кого не умею, а с нею и подавно. Я обязан быть снисходительным с нею. Я промолчал. Гагин переменил разговор. Чем больше я узнавал его, тем сильнее я к нему привязывался. Я скоро его понял. Это была прямо русская душа, правдивая, честная, простая, но, к сожалению, немного вялая, без цепкости и внутреннего жара. Молодость не кипела в нем ключом; она светилась тихим светом. Он был очень мил и умен, но я не мог себе представить, что с ним станется, как только он возмужает. Быть художником... Без горького, постоянного труда не бывает художников... а трудиться, думал я, глядя на его мягкие черты, слушая его неспешную речь, — нет! трудиться ты не будешь, сжаться ты не сумеешь. Но не полюбить его не было возможности сердце так и влеклось к нему. Часа четыре провел! мы вдвоем, то сидя на диване, то медленно расхаживая перед домом; и в эти четыре часа сошлись окончательно».

Что за обязанность быть «снисходительным» лежит на Гагине? В дальнейшем читателю станет ясно, в чем дело, Ганин объяснит, но это объяснение далеко прояснит истинного положения вещей. Оценка, которую неожиданно дает Н. Н. является противоположенной нашему анализу. Русская душа «честная» и «правдивая» не может вести двойную игру, которая наметилась в поведении в предыдущих эпизодах. Значит, Тургенев опровергает наши размышления? Он как бы отметает все наши построения? Не будем спешить. Выдвинем две точки зрения.

1. Гагин действительно является замечательным человеком, которого не возможно было «не полюбить». Предыдущие выводы являются неправильной интерпретацией его поведения.
2. Это только оценка Н. Н., его восприятие личности Гагина в данный момент. Он очарован начинающим художником, его мягкой манерой разговаривать и вызывать симпатию к себе, и дает ошибочную оценку благородных и душевных качеств Гагина. Эта оценка не влияет на наш анализ.

Н. Н. знает что, значит быть художником, он воспринимает это призвание как горький труд и не ради собственного благополучия или удовольствия. Он знает об этом по собственному опыту, но если он молчит… если он не раскрывает то, чем он занимается, то, значит, не хочет афишировать собственное призвание. Как раз Н. Н. скорее и воспитался, как того требовал Чернышевский, но вопрос не в этом. Да, мы все больше и больше угадываем черт в характере Н. Н., которые принадлежать самому Тургеневу. Слова о труде художника, можно прямо отнести к высказыванию самого писателя. Теперь посмотрим с другой точки зрения, а если бы действительно Н. Н. принадлежал к той категории молодых людей, которые не обременены участием в «гражданских делах» и если он всего лишь рассказывает личную драму? Имеем ли мы право его осуждать?

Искусство не требует активного участия героев в делах общества. Оно исследует человека во всех его проявлениях. Ни кому в голову не придет осуждать Н. Н. совершенно несправедливо опрокинули ушат грязи, и всего лишь потому, что господину Чернышевскому взбрело в голову использовать этот образ для выражения собственной «политической» позиции, и интерпретировать сюжет повести в собственных интересах. Поэтому необходимо убрать тенденциозность подхода «великого» критика, и очистить от грязи, которой он заляпал гениальное произведение: «Нельзя не пропитаться пьяным запахом тому, кто живет в кабаке, хотя бы сам он не выпил ни одной рюмки; нельзя не проникнуться мелочностью воли тому, кто живет в обществе, не имеющем никаких стремлений, кроме мелких житейских расчетов» (3).

Н. Н. знает, что такое труд художника, он говорит так, словно сам прошел школу «горького» и «постоянного труда» Он знает, значит у Н. Н. есть и смысл, и цель жизни, значит, Чернышевский не хочет видеть этого, потому что ему важно провести свои политические взгляды и использовать героя в своих целях, использовать, так как ему будет выгодно. Н. Н. опять умалчивает, чем же конкретно занимаемся и это опять дает основание предполагать, что он занимается литературным трудом и очень близок к автору, но чтобы читатель не ассоциировал героя и автора, он об этом умалчивает.

«Солнце село, и мне уже пора было идти домой Ася все еще не возвращалась.
— Ася! — крикнул Гагин, — ты здесь? Освещенное окошко в третьем этаже стукнуло и отворилось, и мы увидали темную головку Аси. Из-за нее выглядывало беззубое и подслеповатое лицо старой немки.
— Я здесь, — проговорила Ася, кокетливо опершись локтями на оконницу, — мне здесь хорошо. На тебе, возьми, — прибавила она, бросая Гагину ветку гераниума, — вообрази, что я дама твоего сердца.
Фрау Луизе засмеялась.
— Н. уходит, — возразил Гагин, — он хочет с тобой проститься.
— Будто? — промолвила Ася,— в таком случае дай ему мою ветку, а я сейчас вернусь».

Ася проявляет терпеливое упрямство и на протяжении четырех часов не появляется перед молодыми людьми. Вопрос действительно принципиальный. Если она не нужна господину Н. Н., то она также не желает его. «Мне здесь хорошо и без вас», - хочет сказать Ася. Но вся душа ее кипит, она полна решимость бороться. Раз у молодого человека есть дама сердца, то и она должна кому-нибудь принадлежать. Но поскольку реальных молодых людей нет, то она как бы шутя, выбирает в качестве своего поклонника брата: «вообрази, что я дама твоего сердца».

Однако, услышав, что Н. Н. хочет, простится, а значит, возможно, готов забыть о своем увлечении ради нее, Ася сначала выражает сомнение, но тут же сама себе развешивает его и дает понять, что готова стать дамой сердца вовсе не Гагина, а его. Как это происходит? Ветка герани становится символом ее любви, отдавая брату, она готова быть его дамой сердца, но если молодой человек проявит к ней интерес, то она отдаст свое сердце ему: «в таком случае дай ему мою ветку».

«Она захлопнула окно и, кажется, поцеловала фрау Луизе. Гагин протянул мне молча ветку. Я молча положил ее в карман, дошел до перевоза и перебрался на другую сторону.
Помнится, я шел домой, ни о чем не размышляя, но с странной тяжестью на сердце».

Что-то Гагин вовсе без энтузиазма протянул ветку Н. Н. Мог бы и словечко теплое сказать, уж он то должен быть заинтересован в счастье своей сестры. Молодой человек является блестящей партией для его сестры, почему же он на протяжении всего их знакомства явно или подспудно выражает неудовольствие? Пора бы на этот вопрос ответить не только читателю, но и самому герою, ведь не настолько же он глуп, чтобы не видеть, что при каждом проявлении симпатии Аси к нему Гагин ведет себя довольно странно.

Чем же можно объяснить «странную тяжесть на сердце» Н. Н. Что она означает, что этим хочет выразить писатель? Вроде бы все хорошо. Он встречает юную девушку, он ею любуется, что вдруг неожиданно начинает тревожить, что он и сам еще пока не может осознать? Н. Н. словно предчувствует, что не все будет так просто, что, вероятно, есть какие-то препятствия, которые будут ему мешать.

«…как вдруг меня поразил сильный, знакомый, но в Германии редкий запах. Я остановился и увидал возле дороги небольшую грядку конопли. Ее степной запах мгновенно напомнил мне родину и возбудил в душе страстную тоску по ней. Мне захотелось дышать русским воздухом, ходить по русской земле. «Что я здесь делаю, зачем таскаюсь, я в чужой стороне, между чужими?»— воскликнул я, и мертвенная тяжесть, которую я ощущал на сердце, разрешилась внезапно в горькое и жгучее волнение. Я пришел домой совсем в другом настроении духа, чем накануне. Я чувствовал себя почти рассерженным и долго не мог успокоиться. Непонятная мне самому досада меня разбирала».

Оказывается, Н. Н. действительно любит свою Родину, он ощущает тоску, Тургенев словно предупреждает воздержаться от скоропалительных оценок. Он словно предчувствует, что в этом и будут обвинять его героя. Нет, он еще раз подчеркивает настоящие человеческие качества, ведь Н. Н. так и не остался за границей и рассказывает русскому слушателю и вернулся наверняка домой и нашел свое, а вернее продолжил свое призвание. Это благородный человек, он вернется на Родину, он не может жить без нее, его не прельстил городок на Рейне, ни поэтическая картина, всего лишь запах полыни полностью обрушивает его безмятежно существование за границей, конечно, мы не сомневаемся что без родины, без России он прожить не сможет и рано или поздно вернется туда.

«Наконец, я сел и, вспомнив о своей коварной вдове (официальным воспоминанием об этой даме заключался каждый мой день), достал одну из ее записок. Но я даже не раскрыл ее; мысли мои тотчас приняли иное направление. Я начал думать... думать об Асе. Мне пришло в голову, что Гагин в течение разговора намекнул мне на какие-то затруднения, препятствующие его возвращению в Россию... «Полно, сестра ли она его?» — произнес я громко.
Я разделся, лег и старался заснуть; но час спустя я опять сидел в постели, облокотившись локтем на подушку, и снова думал об этой «капризной девочке с натянутым смехом...» «Она сложена, как маленькая рафаэлевская Галатея в Фарнезине, — шептал я,— да; и она ему не сестра...»

Какие же затруднение могут препятствовать его возращению в Россию, что мешает ему свободно жить у себя на Родине? Возможно, у него есть какие-то тайные отношения с Асей? И поэтому он не может беспрепятственно жить дома, быть может, он увез ее? Таковы наверно были размышления Н. Н., потому что он вдруг громко сам себе задает вопрос «Полно, сестра ли она его?» действительно такой вопрос имел полные основания. Мужчина и юная девушка путешествуют по Европе и не желают возвращаться в Россию, по причине невыясненных препятствий . Так называемые брат и сестра совершенно не похожи друг на друга, в своем поведении Гагин ведет себя как ревнивый любовник, оберегающий свою женщину от посягательств других мужчин.
Какие наблюдения самого Н. Н. заставили его сделать этот вывод, он не сообщает, мы можем реконструировать те впечатления, которые привели его к этому неожиданному выводу. Действительно, Гагин заикается, ведет себя ревниво, открывает тайну несчастно любви. Исподволь упрекает сестру в ее интересе к Н. Н.

Важно подчеркнуть, что он воспринимает характер отношений, как не братский, как не родственный. Несколько верно окажутся его ощущения покажут дальнейшие события. Здесь важно следующее - доверяем ли мы ему, его впечатлениям и выводам. Да мы ему верим, он адекватно воспринимает действительность, он чутко воспринимает малейшие изменения в поведении брата и сестры. Два раза повторяет он, что она не его сестра, это уже акцент писателя. Тургенев проверяет отклик читателя - догадался ли он? В правильном ли направлении идет его мысль?

«На следующее утро я опять пошел в Л… Ася показалась мне совершенно русской девушкой, да, простою девушкой, чуть не горничной. На ней было старенькое платьице, волосы она зачесала за уши и сидела, не шевелясь, у окна да шила в пяльцах, скромно, тихо, точно она век свой ничем другим не занималась. Она почти ничего не говорила, спокойно посматривала на свою работу, и черты ее приняли такое незначительное, будничное выражение, что мне невольно вспомнились наши доморощенные Кати и Маши. Для довершения сходства она принялась напевать вполголоса «Матушку, голубушку». Я глядел на ее желтоватое, угасшее личико, вспоминал о вчерашних мечтаниях, и жаль мне было чего-то».

В Н. Н. существует внутренний барьер, внутренний запрет, он словно отчитывается перед кем-то за свое поведение, вспомним как он, описывая поэтический вид немецкого городка, не забывает упомянуть и бутылочку вина. Он словно боится, как бы его не приняло, и не отвергло мужское сообщество. Но эта двойственность, это желание выглядеть справедливым в глазах некого общества, в глазах собственного судьи, ложно преследует героя. Чернышевский такую двойственность принимает за предательство, за недопустимую слабость. Н. Н. хочет видеть Асю, но уверяет себя, что причиной является Гагин. Девушка предстает перед ним в совершенно в новом облике. Н. Н. она напоминает доморощенных девушек из крестьянской среды. Что это очередная прихоть капризной барышни. Играть роль барышни-крестьянки? Однако описание внешности изображено так верно и просто, что кажется, что это и есть истинное лицо Аси. И здесь возникает уже очень серьезный мотив в повести, который читатель должен тонко почувствовать.

«Погода была чудесная. Гагин объявил нам, что пойдет сегодня рисовать этюд с натуры; я опросил его, позволит ли он мне провожать его, не помешаю ли я ему?
— Напротив, — возразил он, — вы мне можете хороший совет дать.
Он надел круглую шляпу la Van Dyck, блузу, взял картон под мышку и отправился; я поплелся вслед за ним. Ася осталась дома. Гагин, уходя, просил ее позаботиться о том, чтобы суп был не слишком жидок; Ася обещалась побывать на кухне».

Ложная порядочность заставляет Н. Н. предложить себя в качестве сопровождающего, хотя он в действительности не желает этого. Ведь втайне он намеривался понаблюдать за Асей. Он просит разрешения сопровождать Гагина, и очень деликатно выражает свое нежелание этого.
Что должен делать брат девушки, которой рано или поздно надо найти хорошего жениха. Почему бы Гагину не дать возможность молодым людям побыть наедине и духовно сблизиться? Но нет, Гагин явно этого не желает, он возражает робкому желанию Н. Н. остаться. Ему необходима оценка его творчества.

Выдвинем две точки зрения.
1. Гагину действительно необходима и важна оценка Н. Н.
2. Гагин не хочет оставлять Асю и Н. Н. наедине, потому что он не хочет их сближения.

«Гагин добрался до знакомой уже мне долины, присел на камень и начал срисовывать старый, дуплистый дуб с раскидистыми сучьями. Я лег на траву и достал книжку, но я и двух страниц не прочел, а он только бумагу измарал; мы всё больше рассуждали, и, сколько я могу судить, довольно умно и тонко рассуждали о том, как именно должно работать, чего следует избегать, чего придерживаться и какое собственно значение художника в наш век. Гагин, наконец, решил, что он «сегодня не в ударе», лег рядом со мною, и уж тут свободно потекли молодые наши речи, то горячие, то задумчивые, то восторженные, но почти всегда неясные речи, в которых так охотно разливается русский человек. Наболтавшись досыта и наполнившись чувством удовлетворения, словно мы что-то сделали, успели в чем-то, вернулись мы домой».

Мысли молодых людей заняты вовсе не творчеством. Но если с Н. Н. все понятно, у него в голове Ася, то, что в голове у Гагина? Почему у него не идет работа, его ничто не должно тревожить или отвлекать. Он явно не расположен к творчеству. Быстро, однако, испарился его порыв рисовать.
Но можно предположить и другое - все-таки Гагин не художник в подлинном смысле слова, кто умеет трудиться, и он желает просто предаться разговорам, собственно, почему и предложил себя сопровождать. Надо сказать, что тема их разговора касается серьезного труда, но Н. Н. уже видно пресыщен этими разговорами, он уже понимает, что пора переходить к делу, а не терять время в разговорах. Свою негативную оценку он выражает словами «наболтавшись досыта». Это негативная оценка праздных разговоров. Однако обвинять в бездействии Н. Н. все-таки не стоит, потому что он вовлечен в любовную историю. Это необходимо расценивать как понимание того, что многие художники подменяют дело словами.

«Я нашел Асю точно такою же, какою я ее оставил; как я ни старался наблюдать за нею — ни тени кокетства, ни признака намеренно принятой роли я в ней не заметил; на этот раз не было возможности упрекнуть ее в неестественности.
— Ага! — говорил Гагин, — пост и покаяние на себя наложила.
К вечеру она несколько раз непритворно зевнула и рано ушла к себе. Я сам скоро простился с Гагиным и, возвратившись домой, не мечтал уже ни о чем: этот день прошел в трезвых ощущениях. Помнится, однако, ложась спать, я невольно промолвил вслух:
— Что за хамелеон эта девушка! — и, подумав немного, прибавил: — А все-таки она ему не сестра».

Поведение Аси остается естественным. Она действительно больше не играет, а остается такой, какой есть на самом деле. Кто же она такая на самом деле? Н. Н. делает вывод, что она хамелеон, что ее невозможно понять по-настоящему. Теперь, когда она прекратила игру, перестала быть «неестественной», Н. Н. больше ни о чем не мечтает. Потому что она не посылает ему знаки влюбленности, она ведет себя естественно.

И оказывается Н. Н. нужна была ее «неестественность», нужно было чувствовать к себе внимание. Теперь он немного уязвлен. Оказывается, он уже не сильно привлекает девушку, поэтому романтический ореол исчез из его мироощущения и его место заняли «трезвые ощущения». Теперь он судит о происшедших событиях более расчетливо и правильно. И здесь Тургенев опять вкладывает в уста своего героя подтверждение небратских отношений. «А все-таки она ему не сестра». Этот вывод он делает, как говорится на трезвую голову. Третий раз! Тургенев повторяет эту фразу, третий раз! Он специально заостряет внимание читателей на не родственные отношения брата и сестры.

Гагин обращается слишком ласково, это влюбленная ласковость, а не братская, хочет подчеркнуть писатель, принужденность – это уже зависимость. Странно конечно видеть зависимость более зрелого и опытного человека от молоденькой девушки, которой он и опытом и пониманием выше, значит, его держит другое чувство. Читатель уже заинтригован, он уже согласен с Н. Н. с его оценкой. Но в чем была заслуга читателя? Это признание сделал сам Н. Н., а если бы он этого не делал, смог ли читатель по характеру отношений догадаться об этом самостоятельно?

Гагин замечает, что Ася наложила на себя пост. Это сказано им в шутливой форме, но в его словах выразилось и одобрение такого поведения. Что стало причиной поста?
1. Она вела себя слишком «развязано», поэтому раскаялась в этом.
2. Она специально себя ведет подобным образом, чтобы не возбуждать ревность Гагина.

«Прошли целые две недели. Я каждый день посещал Гагиных. Ася словно избегала меня, но уже не позволяла себе ни одной из тех шалостей, которые так удивили меня в первые два дня нашего знакомства. Она казалась втайне огорченной или смущенной; она и смеялась меньше. Я с любопытством наблюдал за ней. Она довольно хорошо говорила по-французски и по-немецки; но по всему было заметно, что она с детства не была в женских руках и воспитание получила странное, необычное, не имевшее ничего общего с воспитанием самого Гагина. От него, несмотря на его шляпу la Van Dyck и блузу, так и веяло мягким, полуизнеженным, великорусским дворянином, а она не походила на барышню; во всех ее движениях было что-то неспокойное: этот дичок недавно был привит, это вино еще бродило. По природе стыдливая и робкая, она досадовала на свою застенчивость и с досады насильственно старалась быть развязной и смелой, что ей не всегда удавалось. Я несколько раз заговаривал с ней об ее жизни в России, об ее прошедшем: она неохотно отвечала на мои расспросы; я узнал, однако, что до отъезда за границу она долго жила в деревне».

Ася продолжает вести свою игру, успокаивая ревнивую бдительность брата. Разница в воспитании брата и сестры подчеркивается. Она владеет двумя иностранными языками, что для Н. Н. признак хорошего воспитания. А брат представляет собой тип «изнеженного», а точнее сказать ленивого барина. Он живет за счет средств, которые не зарабатывает.
Характер Аси раскрывается перед Н. Н. Он начинает лучше понимать характер девушки.

«Я застал ее раз за книгой, одну. Опершись головой на обе руки и запустив пальцы глубоко в волосы, она пожирала глазами строки.
— Браво! — сказал я, подойдя к ней, — как вы прилежны!
Она приподняла голову, важно и строго посмотрела на меня.
— Вы думаете, я только смеяться умею, — промолвила она и хотела удалиться...
Я взглянул на заглавие книги: это был какой-то французский роман.
— Однако я ваш выбор похвалить не могу, — заметил я.
— Что же читать! — воскликнула она и, бросив книгу на стол, прибавила: — Так лучше пойду дурачиться, — и побежала в сад».

Н. Н. внимательно оценивает поступки Аси. Он восхищен ее увлечением книгами. Важно отметить, что Тургенев подчеркивает, что в ее поведении нет элемента игры. Увлечение чтением было настольно сильно, что она буквально «пожирала глазами строки». Ася явно смущена, она хочет удалиться. Н.Н. берет на себя права учителя и делает замечание в выборе книги. Это выводит Асю из себя, она бросает книгу на стол, и вызывающе убегает в сад, как бы говоря, если читать такие книги плохо, тогда лучше не читать, а «дурачиться». В данном эпизоде опять можно проследить близость автора и героя. Герой считает, что французский роман не способствует духовному развитию, видно, что он много читает и разбирается в литературе. Почему он не одобрил выбор? Вероятно, потому, что это был один из пустых романов посвященный любовной драме, которые так нравятся публике, и которые не несут в себе глубокого содержания.

«В тот же день, вечером, я читал Гагину «Германа и Доротею». Ася сперва все только шныряла мимо нас, потом вдруг остановилась, приникла ухом, тихонько подсела ко мне и прослушала чтение до конца. На следующий день я опять не узнал ее, пока не догадался, что ей вдруг вошло в голову: быть домовитой и степенной, как Доротея. Словом, она являлась мне полузагадочным существом. Самолюбивая до крайности, она привлекала меня, даже когда я сердился на нее. В одном только я более и более убеждался, а именно в том, что она не сестра Гагина. Он обходился с нею не по-братски: слишком ласково, слишком снисходительно и в то же время несколько принужденно.
Странный случай, по-видимому, подтвердил мои подозрения».

Да сколько же раз можно говорить, что Ася не сестра Гагина?! Уже который раз Тургенев акцентирует внимание читателей на этом обстоятельстве. Думаете, случайно? Впереди читателя ждет «сюрприз». Тургенев готовит читателя к нему. Теперь Н. Н. в полный голос утверждает, что между братом и сестрой нет родственных отношений. Следующий эпизод окончательно убедил героя в собственной правоте.

БРАТ И СЕСТРА ТАЙНЫЕ ЛЮБОВНИКИ? ПЕРВОЕ РАЗОБЛАЧЕНИЕ

«Однажды вечером, подходя к винограднику, где жили Гагины, я нашел калитку запертою. Недолго думавши добрался я до одного обрушенного места в ограде, уже прежде замеченного мною, и перескочил через нее. Недалеко от этого места, в стороне от дорожки, находилась небольшая беседка из акаций; я поравнялся с нею и уже прошел было мимо... вдруг меня поразил голос Аси, с жаром и сквозь слезы произносившей следующие слова:
— Нет, я никого не хочу любить, кроме тебя, нет, нет, одного тебя я хочу любить — и навсегда.
— Полно, Ася, успокойся, — говорил Гагин, — ты знаешь, я тебе верю.
Голоса их раздавались в беседке. Я увидал их сквозь негустой переплет ветвей. Они меня не заметили.
— Тебя, тебя одного, — повторила она, бросилась ему на шею и с судорожными рыданиями начала целовать его и прижиматься к его груди.
— Полно, полно,— твердил он, слегка проводя рукой по ее волосам.
Несколько мгновений остался я неподвижным... Вдруг я встрепенулся. «Подойти к ним?.. Ни за что!?— сверкнуло у меня в голове. Быстрыми шагами вернулся я к ограде, перескочил через нее на дорогу и чуть не бегом пустился домой. Я улыбался, потирал руки удивлялся случаю, внезапно подтвердившему мои догадки (я ни на одно мгновенье не усомнился в их справедливости), а между тем на сердце у меня было очень горько. «Однако, — думал я, — умеют же они притворяться! Но к чему? Что, за охота меня морочить? Не ожидал я этого от него... И что за чувствительное объяснение?»

Н. Н. находит подтверждение своим «подозрениям». В сильном эмоциональном состоянии, почти аффекте Ася уверяет брата в своей любви к нему. Довольно странные слова, словно она не знает, что ей надо выходить замуж, что ей надо любить, что в ее жизни рано или поздно должен появиться другой мужчина, и что вечно любить только Гагина она не сможет. Смысл произнесенных слов оставляет Гагина единственным мужчиной в ее жизни.
Допустим противоположенный вариант, она не в себе и не знает о чем говорит, просто она по детски высказывает свою любовь к брату. Но тогда возникает законный вопрос – почему в свою очередь молчит брат? Он то взрослый мужчина и должен понимать, что будет далеко не единственным мужчиной в ее жизни?

Он – соглашается с ней, он готов верить ее словам, он хочет быть единственным в ее жизни. Тургенев усиливает это направление мысли повторным повторением «Тебя, тебя одного». Ася бросается ему на шею начинает целовать. Это уже проявление просьбы простить выраженной в форме поцелуев. Разумеется, Н. Н., как и всякий здравомыслящий читатель воспримет подобные отношения как любовные. Для Н. Н. все становится ясно. Его подозрения подтверждаются, и он бросается прочь.|

Почему у героя было горько на сердце? Потому что он понимаете, что его мечты разбиты, что та прекрасная девушка навсегда исчезает из его жизни. И здесь слова героя, о том, что он не ожидал подобной скрытности от Гагина. Н. Н. считает, что те дружеские отношения, которые завязались, обязывают его быть с ним откровенным. Он чувствует себя двойне обманутым
Н. Н. твердо убежден в справедливости своих рассуждений, теперь он не ставит никаких сомнений в том, что Ася и Гагин любовники. И это важно подчеркнуть, потому что и его и читателя ждет впереди большой сюрприз. Однако независимо, что выяснится дальше на данный момент характер отношения брата и сестры не оставляет никаких сомнений.

«Я спал дурно и на другое утро встал рано… Я не отдавал себе отчета в том, что во мне происходило; одно чувство было мне ясно: нежелание видеться с Гагиными. Я уверял себя, что единственной причиной моего внезапного нерасположения к ним была досада на их лукавство. Кто их принуждал выдавать себя за родственников? Впрочем, я старался о них не думать; бродил не спеша по горам и Долининам…
Даже и теперь мне приятно вспоминать мои тогдашние впечатления. Привет тебе, скромный уголок германской земли, с твоим незатейливым довольством, с повсеместными следами прилежных рук, терпеливой, хотя неспешной работы... Привет тебе и мир!
Я пришел домой к самому концу третьего дня. Я забыл сказать, что с досады на Гагиных я попытался воскресить в себе образ жестокосердой вдовы; но мои усилия остались тщетны. Помнится, когда я принялся мечтать о ней, я увидел перед собою крестьянскую девочку лет пяти, с крупным личиком, с невинно выпученными глазенками. Они так детски-простодушно смотрела на меня... Мне стало стыдно ее чистого взора, я не хотел лгать в ее присутствии и тотчас же окончательно и навсегда раскланялся с моим прежним предметом».

Теперь Н. Н. объединяет брата и сестру под одну фамилию. Теперь в своих поступках они для него едины. Здесь можно осветить такой вопрос, как выбор Тургеневым фамилии Гагин. Писатель дает своим героям очень неблагозвучную фамилию, она за исключением данного эпизода в отнесена к брату. Тургенев никогда не назовет Асю Гагиной. Это первый случай, когда он объединил ее вместе с братом под одной фамилией. Выбор неблагозвучной фамилии позволяет сказать, что писатель воздействует на ассоциативное мышление своих читателей. Природа лучший лекарь разбитых чувств Н. Н. В разговорах с простыми людьми, в наблюдении за окружающим он находит успокоение. Н. Н. любит природу, тонко чувствует ее малейшие изменения, любит наблюдать за простыми людьми он. Бескорыстная любовь к тихому уголку немецкой земли выражается в прекрасном приветствии – «привет тебе и мир». Три дня общения с природой восстановили душевный покой Н. Н. Он раз и навсегда распрощался с коварной вдовой. Сейчас он в ладу с самим собой и со своей совестью. Но распрощался он не только с ней, но и с Асей. Для него сейчас нет никакой перспективы их дальнейших отношений, поэтому, когда он дома находит записку, то читает ее с «неудовольствием.

ВЕРСИЯ «ЛЮБОВНИКОВ» РУШИТСЯ

«Дома я нашел записку от Гагина. Он удивлялся неожиданности моего решения, пенял мне, зачем я не взял его с собою, и просил прийти к ним, как только я вернусь. Я с неудовольствием прочел эту записку, но на другой же день отправился в Л».

Да Н. Н. не может принять лицемерные отношения своих новых знакомых. Он разочаровался в них и уже не желает с ними видится. Но он идет, потому что формально между ними не было ссоры. Он идет, чтобы дать понять, что более не желает с ними поддерживать отношения.

«Гагин встретил меня по-приятельски, осыпал меня ласковыми упреками; но Ася, точно нарочно, как только увидела меня, расхохоталась без всякого повода и, по своей привычке, тотчас убежала. Гагин смутился, пробормотал ей вслед, что она сумасшедшая, попросил меня извинить ее. Признаюсь, мне стало очень досадно на Асю; уж и без того мне было не по себе, а тут опять этот неестественный смех; эти странные ужимки. Я, однако, показал вид, будто ничего не заметил, и сообщил Гагину подробности моего небольшого путешествия. Он рассказал мне, что делал в мое отсутствие. Но речи наши не клеились; Ася входила в комнатку и убегала снова; я объявил наконец, что у меня есть спешная работа и что мне пора вернуться домой. Гагин сперва меня удерживал, потом, посмотрев на меня пристально, вызвался провожать меня. В передней Ася вдруг подошла ко мне и протянула мне руку; я слегка пожал ее пальцы и едва поклонился ей».

Встреча была явно интригующая. Что же дальше. Она смеется. Уже не выражение это наглого характера Аси, которая даже после таких объяснения в любви, как ни в чем не бывало без всякого смущения смеется? Поэтому Н. Н. становится очень досадно за Асю. Образ романтической девушки, который был в его душе, рассыпаться окончательно. Как воспитанный молодой человек он делает вид, что все в порядке, и он ничего не видел. Он не тот человек, который бы воспылала ревностью, и кинулся в бой за ускользающей девушкой. Он решил расстаться с ними. Гагин ему не интересен, потому что он считает его за лицемера, а Асю за девицу весьма дурного поведения, которая одновременно флиртовала и с ним и с братом. Н. Н. должен закончить свои отношения. Он находит повод, чтобы уйти. Так должно было закончиться их знакомство, но обратим внимание, как беспокойно ведет себя Ася. Она то входит, то выходит, словно знает, что Н. Н. стал свидетелем ее злополучного объяснения с братом. Ася видит, что с Н. Н. что-то творится неладное. Она понимает, что он к ней не расположен. Она подходит, и сама пожимает пальцы. Она дает понять, что ее чувства так принадлежат ему, но Н. Н. не намерен больше поддерживать любовные отношения. После такого предательства. Нет, увольте, он лишь едва пожимает пальцы и едва кланяется.

«— Скажите, — начал вдруг Гагин с своей обычной улыбкой, — какого вы мнения об Асе? Не правда ли, она должна казаться вам немного странной?
— Да, — ответил я не без некоторого недоумения. Я не ожидал, что он заговорит о ней.
— Ее надо хорошенько узнать, чтобы о ней судить, — промолвил он, — у ней сердце очень доброе, но голова бедовая. Трудно с нею ладить. Впрочем, ее нельзя винить, и если б вы знали ее историю...
— Ее историю?.. — перебил я, — разве она не ваша... Гагин взглянул на меня.
— Уж не думаете ли вы, что она не сестра мне?.. Нет, — продолжал он, не обращая внимания на мое замешательство, — она точно мне сестра, она дочь моего отца. Выслушайте меня. Я чувствую к вам доверие и расскажу вам все».

Гагин раскрывает секрет его родственных отношений с Асей. Он предположил, что Н. Н. стал свидетелем сцены в беседке. Собственно другой причины столь внезапного охлаждения не существует, поэтому он сразу замечает: «Уж не думаете ли вы, что она не сестра мне?..», кроме того, Н. Н. удалился быстрыми шумными шагами и сквозь не густой переплет мог быть замечен. Уже слово любовница готово было сорваться с уст Н. Н., как Гагин его сопереживает. Он объясняет, что он Асей имеет одного отца, но разных матерей. Теперь в представлении Н. Н. становится понятным, почему столь непохожи брат и сестра.

«Отец мой был человек весьма добрый, умный, образованный — и несчастливый. Мать, пока была жива, держала ее очень строго: у отца она пользовалась совершенной свободой. Он был ее учителем; кроме его, она никого не видала… Ася скоро поняла, что она главное лицо в доме, она знала, что барин ее отец; но она так же скоро поняла свое ложное положение; самолюбие развилось в ней сильно, недоверчивость тоже; дурные привычки укоренялись, простота исчезла. Она хотела (она сама мне раз призналась в этом) заставить целый мир забыть ее происхождение; она и стыдилась своей матери, и стыдилась своего стыда, и гордилась ею… Она хотела быть не хуже других барышень; она бросилась на книги. Что тут могло выйти путного? Неправильно начатая жизнь слагалась неправильно, но сердце в ней не испортилось, ум уцелел.
И вот я, двадцатилетний малый, очутился с тринадцатилетней девочкой на руках! В первые дни после смерти отца при одном звуке моего голоса ее била лихорадка, ласки мои повергали ее в тоску, и только понемногу, исподволь, привыкла она ко мне… Однажды на уроке из закона божия преподаватель заговорил о пороках. «Лесть и трусость — самые дурные пороки»..
Наконец, ей минуло семнадцать лет; оставаться ей долее в пансионе было невозможно. Я находился в довольно большом затруднении. Вдруг мне пришла благая мысль: выйти в отставку, поехать за границу на год или на два и взять Асю с собою. Задумано—сделано; и вот мы с ней на берегах Рейна, где я стараюсь заниматься живописью, а она... шалит и чудит по-прежнему. Но теперь я надеюсь, что вы не станете судить ее слишком строго; а она хоть и притворяется, что ей все нипочем, — мнением каждого дорожит, вашим же в особенности. И Гагин опять улыбнулся своей тихой улыбкой. Я крепко стиснул ему руку».

Отец, безусловно, был прекрасный человек. Если он прекрасный, то почему как мы утверждали раньше, такой негодный сын? Тургенев тонко почувствовал подобный вопрос. Он дает свое объяснение. Воспитание Гагина было продолжено в дядей сановным чиновником в Петербурге. Это было уже другое воспитание, чем-то, которое давал отец. Хотя он плакал при расставании, но скоро он забыл свое прошлое и принял новую жизнь. Чему же могла научить жизнь молодого человека в столице? Чему мог научить его дядя? Да он получил образование, но не образование души, которое закончилось с момента, как он покинул своего отца.

Отец был набожным и совестливым человеком. Ася взяла у него лучшие черты, однако она с ранних лет остро почувствовала всю ложность своего существования. Она сознавала, что является незаконно рожденной, что ее положение является ложным, и что в обществе она не может быть принята на равных. Потому она и не сходится с другими девушками, она другая, и недаром ее подругой становится тихая забитая девушка. Такая дружба говорит о добром сердце Аси, но не только добром, но и о честном. Она заявляет на уроке: «Лесть и трусость — самые дурные пороки».

Кризис разрешился. Н. Н. Понял, что ошибся. Он понял, что он заблуждался в своих рассуждениях. Так что же мы также это признаем? Что в повести и вовсе нет никакой тайны, что мы ошиблись в наших конструкциях, в наших логический рассуждениях? Вот как бывает, когда строишь слишком много рассуждений… Тургенев добродушно посмеялся над навязчивой идеей сделать брата любовником своей сестры. Поводил немного читателя и Н. Н. за нос… Вопрос только – зачем ему это понадобилось?

Так какая же была цель нашего исследования?… В чем же оказалась тайна повести?.. Есть притча про птичку, которую поймал охотник. Она просит отпустить ее, а взамен дать три ценных совета. Охотник соглашается. Тогда птичка вспорхнула на ветку и сказала: вот три совета - не верь досужим слухам, не жалей о потерянном и не верь в небылицу. Охотник согласился – действительно он услышал хорошие советы. Тогда птичка сказала, что он совершил большую глупость. Люди говорили, что одна птичка носит в своем теле алмаз, что она и есть та самая птичка, и что в ее брюшке таится огромный алмаз с куриное яйцо. Охотник заплакал от огорчения. Он стал просить птичку вернуться, предлагая ей золотую клетку и вечную заботу, на что птичка рассмеялась и сказала. Ты как был глуп, так и остался. Ты позабыл все три мои совета - поверил слухам, что существует живая птичка с бриллиантом, тут же пожалел, что потерял, и что поверил в небылицу – ведь в такой маленькой птичке никак не мог быть такой огромный алмаз.

Тургенев – это, образно говоря – птичка, а читатель – охотник. Тургенев испытывает читателя на проницательность и понимание тайных сюжетных линий. Ведь вывод, что между Асей и Гагиным существуют не родственные отношения сделал не читатель, а сам герой. Тургенев сделал выводы за читателя, а теперь самому читателю надо будет разбираться. Теперь писатель ставит сложнейшую задачу. Он основательно запутал ситуацию. Мы вовсе не отказываемся от наших взглядов на небратские отношения героев, несмотря на то, что они действительно являются братом и сестрой по отцу. Если господин Н. Н. отказался от собственных наблюдений, то почему это должны сделать мы? Почему мы должны вдруг переменить наши взгляды на поведение Гагина на развалине или его разговора с Асей в беседке?.. Только дальнейшее действие может подтвердить или опровергнуть наши предположения.

Тургенев отказывается принимать пассивного, не думающего читателя. Он подразнил, подергал его. Теперь уже писатель не будет помогать читателю, теперь понимание повести будет зависеть от самого читателя. Что ж попробуем разгадать далеко не простую задачу, поставленную великим гением. Ася и Гагин люди совершенно разного плана. Брат далек душой и сердцем от сестры. Он считает, что книги ничего путного девушке не дают, он вел светскую праздную службу, которая ему надоела, и он решил уехать из России и путешествовать. Он считает, что у Аси доброе сердце, но голова бедовая. Он как-то сразу предвидит, что счастья с Н. Н. у девушки не будет. Теперь можно объяснить, почему Гагин оберегал сестру от Н. Н., что не подтверждает нашу концепцию, но, однако, не будем спешить. Сам рассказ тоже не бескорыстен, возможно, Гагин рассчитывал, что молодой соотечественник голубых кровей узнав ее историю, отвернется от полукровки.

«— Все так, — заговорил опять Гагин, — но с нею мне беда. Порох она настоящий. До сих пор ей никто не нравился, но беда, если она кого полюбит! Я иногда не знаю, как с ней быть. На днях она что вздумала: начала вдруг уверять меня, что я к ней стал холоднее прежнего и что она одного меня любит и век будет меня одного любить... И при этом так расплакалась...
— Так вот что... — промолвил было я и прикусил язык.—А скажите-ка мне,—спросил я Гагина: дело между нами пошло на откровенность,— неужели в самом деле ей до сих пор никто не нравился? В Петербурге видала же она молодых людей?
— Они-то ей не нравились вовсе. Нет, Асе нужен герой, необыкновенный человек — или живописный пастух в горном ущелье. А впрочем, я заболтался с вами, задержал вас,—прибавил он, вставая.
— Послушайте, — начал я, пойдемте к вам, мне домой не хочется.
— А работа ваша?
Я ничего не отвечал; Гагин добродушно усмехнулся, и мы вернулись в Л. Увидев знакомый виноградник и белый домик на верху горы, я почувствовал какую-то сладость — именно сладость на сердце: точно мне втихомолку меду туда налили. Мне стало легко после гагинского рассказа».

Ася может любить горячо, жертвенно, брат знает это. А Н. Н разве он подходит? Или он следует совету Чернышевского и для блага самой же Аси оберегает ее от молодого господина. Так кто же Н. Н. герой? Нет, он не герой. Герой должен быть на баррикадах или кандалах, вот кого действительно могла без остатка полюбить Ася с ее огненной душой. Ей нужна идея, которой она посвятила бы свою жизнь. Тургенев понимает, что характер созданной им девушки именно такой.
И это хорошо?.. Да, с точки зрения благородства характера, но другой стороны большая вероятность попасть под влияние популистских идей, когда уничтожение и насилие называется единственным путем эволюции общества. Ложные идеалы ложных кумиров. Ложные идеи классовой борьбы стали причиной гибели целых поколений, а Россия в результате оказалась в большем рабстве, чем была. Путь гибельный и неверный. Писатель вне этого пути, и он оказался прав. Герои разорили страну, и огненные пути после их колесниц остались на русской земле незаживающими ранами. Тургенев это хорошо понимал, поэтому он и не хотел, чтобы его героиня стала жертвой политических авантюристов и демагогов. Он открывает и другую не менее замечательную сторону души девушки, когда говорит, что она может полюбить не только «героя», но и «живописного пастуха»

Да, Н. Н. и есть этот «живописный пастух», недаром он бродит три дня по полям и селениям. Писатель считает, что Н. Н. достоин Аси, и это важно, потому что Чернышевский считает, что он не достоин. Гагин догадался, что Н. Н. стал свидетелем его разговора с Асей в беседке, и что этот разговор и стал причиной его внезапного исчезновения. Он как бы невзначай и «совершенно искренно» сообщает о факте такого разговора, придавая ему ничего незначащее значение. Его объяснение такого эмоционального поведения Аси не соответствует реальному положению вещей.

Давай разберемся. Из всего нами прочитанного мы не увидели, что Гагин стал к ней более холодно относиться. Даже если бы это действительно имело место, то поведение Аси неоправданно эмоционально. Слишком незначителен повод для выражения столь бурных эмоций. Так бурно выражать свои эмоции по поводу сомнений в любви брата к ней может пятилетняя девочка, но девушка взрослая, понимающая, что брат ее любит и заботится о ней.
Гагин этим объясняет, почему она хочет только его любить. Н. Н. принимает его объяснения, потому что он ищет выход из создавшейся ситуации. Гагин его подсказывает, и он с радостью хватается за него. Но… изменяет ли на самом деле это объяснение отношения Гагина и Н. Н.? Теперь уже читатель должен хорошенько поразмыслить и выбрать между двумя вариантами ответа.

1. Ася объяснялась в любви к Гагину, потому что он стал с ней холодно обращаться как с сестрой.
2. Ася объясняется в любви к Гагину, потому что между ними существуют тайные отношения. Это как раз Гагин упрекает Асю в холодности к нему, а она уверяет, что это не так, что в ее жизни есть только один мужчина – Гагин.
Н. Н. предлагает пойти обратно домой к Гагиным, на что тот вспоминает о работе, которая того ждет дома.

Упоминание о работе отчетливо прозвучало в повести. Подтекст однозначно позволяет интерпретировать слова Гагина. Он знает о какой-то работе, которой занимается Н. Н., о которой неизвестно читателю. Н. Н. не рассказывает, чем именно он занимается. Возникает вопрос, чем мог заниматься Н. Н., учитывая духовную близость можно предположить, что литературным трудом. Это, конечно, опровергает Чернышевского, который считает, что Н. Н. бездельник и нечем не занимается. Конечно, можно возразить, что работа была лишь повод, чтобы уйти от Гагиных, но это не исключает настоящей работы, которой занимается Н. Н.

«Ася встретила нас на самом пороге дома; я снова ожидал смеха; но она вышла к нам вся бледная, молчаливая, с потупленными глазами.
— Вот он опять, — заговорил Гагин, — и, заметь, сам захотел вернуться.
Ася вопросительно посмотрела на меня. Я, в свою очередь, протянул ей руку и на этот раз крепко пожал ее холодные пальчики. Мне стало очень жаль ее; теперь я многое понимал в ней, что прежде сбивало меня с толку: ее внутреннее беспокойство, неумение держать себя, желание порисоваться — все мне стало ясно. Я заглянул в эту душу: тайный гнет давил ее постоянно, тревожно путалось и билось неопытное самолюбие, но все существо ее стремилось к правде. Я понял, почему эта странная девочка меня привлекала; не одной только полудикой прелестью, разлитой по всему тонкому телу, привлекала она меня: ее душа мне нравилась».

Для Аси настал кризисный момент. Все время пока брат с Н. Н. отсутствовал, она находилась в напряжении. Она не знала, как отнесется молодой человек к правде о ней. Не оттолкнет ли, не станет ли пренебрежительно относиться к ней, полукровке, как это было уже у нее в пансионате, не откажется ли вообще от нее. Гагин говорит, что «он сам захотел вернуться». Эти слова подтверждают, что возращение было по собственному желанию, а не по его настоянию или просьбе. Ася вопросительно смотрит на Н. Н. как бы спрашивая, вы действительно приняли меня такой, вы действительно не осуждаете меня за мое происхождение? Ответ звучит также как и у Печорина с Бэлой на свадьбе. Н. Н. крепко жмет ее руку. Он выражает все свое понимание, всю свою преданную дружбу. Он понял эту полудикую девушку, понял ее метания, ее неестественное поведение, и довольно странное воспитание. Тургенев мастерски описывает сцену примирения двух влюбленных. Но здесь есть один маленький нюанс. Если верна точка зрения, что брат также претендует на сердце Аси как будущей жены, то он действует не в своих интересах. Зачем ему объяснять происхождение Аси, зачем подчеркивать желание молодого человека самому вернуться. Да вопрос не простой… Давайте попробуем вникнуть.

Во-первых, он зависим от Аси. И его объяснение вызвано ее желанием прояснить ситуации, кроме того, он мог вполне рассчитывать, что Н. Н. отвергнет Асю. Здесь тоже этого не происходит, потому что он добродушно улыбается. Если бы он действительно этого хотел и желал бы видеть разочарование в истории, увидев его желание восстановить отношения, огорчился. Чтож здесь он точно не выходит из братских отношений. Говоря Асе, что он сам вернулся, он также действует против себя. Здесь Тургенев посчитал, что важнее обмен настроениями между двумя влюбленными и отстраняет роль Гагина как ревнивого любовника, здесь он на втором плане, главное это диалог Аси и Н. Н. Ну и, в конце концов, дальнейшие события покажут, сколько хватит терпения Гагину оставаться преданным братом.

«Гагин начал копаться в своих рисунках: я предложил Асе погулять со мною по винограднику. Она тотчас согласилась с веселой и почти покорной готовностью. Мы спустились до половины горы и присели на широкую плиту...
— Не знаю, но вы были сердиты и ушли сердитыми. Мне было очень досадно, что вы так ушли, и я рада, что вы вернулись.
— И я рад, что вернулся, — промолвил я. Ася повела плечами, как это часто делают дети, когда им хорошо.
— О, я умею отгадывать!—продолжала она,— бывало, я по одному папашину кашлю из другой комнаты узнавала, доволен ли он мной, или нет...
— Отчего вы сегодня рассмеялись, как только увидели меня? — спросил я.
— Сама не знаю. Иногда мне хочется плакать, а я смеюсь. Вы не должны судить меня... по тому, что я делаю. Ах, кстати, что это за сказка о Лорелее? Ведь это ее скала виднеется? Говорят, она прежде всех топила, а как полюбила, сама бросилась в воду. Мне нравится эта сказка. Фрау Луизе мне всякие сказки сказывает. У фрау Луизе есть черный кот с желтыми глазами...»

Тургенев употребляет слово «копаться», оно несет в данном контексте налет неодобрительной оценке. Можно было, например, употребить «перебирал», «рассматривал». Здесь опять возникает поле подтекста. Он хочет послушать разговоры Гагина и Аси. Однако Н. Н. предлагает пойти в виноградник. Ему хочется поговорить с девушкой с глазу на глаз.

«Мне было досадно, что вы так ушли» – Ася имеет в виду то обстоятельство, что Н. Н. не расспросил ее, не узнал в чем причина объяснения с братом. Она подтверждает, что любит брата, то не той любовью, какой Н. Н. Она как бы хочет сказать - я принадлежу в моих мечтах вам.
Во время разговора и Ася и Н. Н. понимают, что этой тайны ее рождения больше нет, что она не может служить препятствием к их дальнейшему сближению. Поведение Аси – это иллюзия. Она ведет себя, подчиняясь своим внутренним законам. Она дает понять, что смех не означает действительно, состояние души. Н. Н. пока не может догадаться, что двойственное поведение Аси имеет свои причины. Ася боится открыться, но дает понять, что она должна себя так вести.
Фрау Луизе рассказывает девушке сказки. Это можно понимать как положительную черту характера героини. Она сохраняет в себе детскую душу, и продолжает верить или по-крайней мере с большим интересам относится к сказкам. А вспомним, как Гагин называет ее «пустой» старушкой. С таким же успехом и Арину Родионовну можно было назвать «пустой», но это почему-то никто не делает… Ася обладает удивительной интуицией. Она мгновенно понимает человека, его настроения, его мысли. Как она себя ведет на развалине, будто прочитывает мысли Н. Н. и меняется.

«Ася подняла голову и встряхнула кудрями.
— Ах, мне хорошо, — проговорила она. В это мгновение долетели до нас отрывочные, однообразные звуки. Сотни голосов разом и с мерными расстановками повторяли молитвенный напев: толпа богомольцев тянулась внизу по дороге с крестами и хоругвями...
— Вот бы пойти с ними, — сказала Ася, прислушиваясь к постепенно ослабевавшим взрывам голосов.
— Разве вы так набожны?
— Пойти куда-нибудь далеко, на молитву, на трудный подвиг,—продолжала она.—А то дни уходят, жизнь уйдет, а что мы сделали?
— Вы честолюбивы, — заметил я,—вы хотите прожить не даром, след за собой оставить...
— А разве это невозможно?
«Невозможно», — чуть было не повторил я. Но я взглянул в ее светлые глаза и только промолвил:
— Попытайтесь».

Толпа богомольцем навевает на Асю мечты о «трудном подвиге». Она способна идти, ей нужно направление, ей нужна идея. Она действительно чисто русская девушка. В случае если она попадется в сети революционеров, она возьмет бомбу и пойдет на «подвиг». От этого хочет уберечь Н. Н. Он понимает, что это не тот путь, который нужен обществу. Он считает, что невозможно. Смысл поставленных слов имеет огромное значение. Действительно надо приносить пользу в обществе, но в современном Тургеневу обществу этого сделать было невозможно, поэтому Н. Н. довольно резко охлаждает Асю: «вы честолюбивы, говорит он. Однако пойти на «молитву» не значит быть «честолюбивым». Это, значит обладать действительно чистой душой, с благородными порывами. Ася не хочет узко видеть свою жизнь в только семейном кругу. Она думает, что рождена для другого. Н. Н. не поддерживает ее взгляды, он, по-видимому, уже разочарован и не верит призывам, толкающим людей на жертву. Он не говорит о ложности такого пути, чтобы не разочаровывать Асю. Она сейчас стоит намного выше, она верит в светлые и чистые идеалы.

КОЗНИ БРАТА ВСЕ ЕЩЕ МУЧАЮТ АСЮ

« — Скажите, — заговорила Ася после небольшого молчания, в течение которого какие-то тени пробежали у ней по лицу, уже успевшему побледнеть, — вам очень нравилась та дама... Вы помните, брат пил ее здоровье в развалине, на второй день нашего знакомства?
Я засмеялся.
— Ваш брат шутил; мне ни одна дама не нравилась; по крайней мере, теперь ни одна не нравится.
— А что вам нравится в женщинах? — спросила Ася, закинув голову с невинным любопытством.
— Какой странный вопрос! — воскликнул я. Ася слегка смутилась.
— Я не должна была сделать вам такой вопрос, не правда ли? Извините меня, я привыкла болтать все, что мне в голову входит. Оттого-то я и боюсь говорить.
— Говорите ради бога, не бойтесь, — подхватил я, — я так рад, что вы, наконец, перестаете дичиться. Ася потупилась и засмеялась тихим и легким смехом; я не знал за ней такого смеха.»

Тургенев очень тонко словами Аси напоминает «неудачное» поведение Гагина на развалине. Он хочет напомнить читателю, какие события там произошли и какой след они оставили в душе Аси. С усилием воли она спрашивает о бывшей даме сердца Н. Н. Здесь важно отметить то, что брат не разубедил, не развеял ее сомнения, и то, как очень точно он ранил сердце девушки. И только сейчас она узнает и не у брата, который бы мог очень легко объяснить, что все отношения с дамой прерваны и невозможны. Нет, Гагин не заинтересован в честном рассказе о даме сердца Н. Н., ему надо «спасать» сестру от вредного влияния никчемного человека. Сам он, конечно, воплощение святого порыва и трудового подвига. Он воплощение мудрости и предусмотрительности.

Н. Н. искренне рассмеялся на вопрос Аси. Она поняла напрасность своих ревнивых размышлений. Однако здесь важно отметить такое обстоятельство: Н. Н. смягчает поведение Гагина. Он называет его тост шуткой. А разве в действительности тост, произнесенный с «лукавой ужимкой» был шуткой? Нет, разумеется. По крайней мере, мы видим, что для Аси эта «шутка» оказалась очень злой. Она стоила немало мучений для девушки. Тургенев в этом эпизоде возвращает читателя к началу повести, где он рассуждает о природе смеха. Смех для него проявление лучших человеческих качеств. Ася смеется таким лучезарным смехом, какого Н. Н. еще не видывал.
Можно сделать вывод, что Тургенев начинает осторожно прощупывать читателя, его память, его забывчивость. Он как бы хочет сказать, что не стоит отказываться от прежних размышлений и предположений. Он продолжает негативно освещать Гагина.

«— Ну, рассказывайте же, — продолжала она, разглаживая полы своего платья и укладывая их себе на ноги, точно она усаживалась надолго, — рассказывайте или прочтите что-нибудь, как, помните, вы нам читали из «Онегина»...
— А я хотела бы быть Татьяной, — продолжала она все так же задумчиво. — Рассказывайте, — подхватила она с живостью.
Но мне было не до рассказов. Я глядел на нее, всю облитую ясным солнечным лучом, всю успокоенную и кроткую. Все радостно сияло вокруг нас, внизу, над нами — небо, земля и воды; самый воздух, казалось, был насыщен блеском.
— Посмотрите, как хорошо!—сказал я, невольно понизив голос.
— Да, хорошо! — так же тихо отвечала она, не смотря на меня. — Если б мы с вами были птицы, — как бы мы взвились, как бы полетели... Так бы и утонули в этой синеве... Но мы не птицы.
— А крылья могут у нас вырасти, — возразил я.
— Как так?
— Поживете — узнаете. Есть чувства, которые поднимают нас от земли. Не беспокойтесь, у вас будут крылья.
— А у вас были?
— Как вам сказать... Кажется, до сих пор я еще не летал».

Пушкина, вот кого бы рекомендовал читать Асе Н. Н. Он читает роман и складывается впечатление, что Ася была с ним незнакома, что строчки, которые она приводит, это запомнившиеся строки во время чтения. Возможно ли это? Вполне, ведь Пушкин был в те времена не так популярен как сейчас. Ася восприимчива к возвышенным натурам и образ Татьяны глубоко ей близок. Она говорит, что хотела бы быть такой как Татьяна. От влияния французских романов не остается и следа. Она жаждет примеров и идеалов, но что же брат, он не любит Пушкина или у него не было времени обратится к его поэзии? По-видимому, нет, раз он находит, что книги не могут оказать на девушку путного влияния. У него нет любимых писателей. Тургенев лишает Гагина любимых писателей, что довольно странно, но и этого мало: у него нет и любимых живописцев. Им не упоминается не единого имени из той замечательной плеяды художников, которые ныне составляют гордость многих национальных музеев. А ведь многие из них были современники Гагина! Сделано это намерено. Автор лишает своего героя положительных черт. Это конечно, немного против объективности. Но писателю важно найти черты отрицательного героя.

Ася ощущает себя прекрасной птицей, ей хочется полета, это высшее проявление чувств. И здесь Н Н. ее обнадеживает, он говорит, что крылья могут вырасти, что можно летать, он иносказательно говорит, что готов ответить на любовь. Но Он отказывается от своей любви к бывшей даме сердца, но он готов принять любовь, и что же происходит теперь дальше?

«Ася опять задумалась. Я слегка наклонился к ней.
— Умеете вы вальсировать? — спросила она вдруг.
— Умею, — отвечал я, несколько озадаченный.
— Так пойдемте, пойдемте... Я попрошу брата сыграть нам вальс... Мы вообразим, что мы летаем, что у нас выросли крылья.».

Н. Н. вероятно хотел поцеловать Асю, но она в этот момент задумалась, и не поняла его душевного порыва, она попыталась переложить полет в знакомые обстоятельства, земными средствами выразить полет. И она находит способ это сделать – это танец. Он сродни полету. Под звуки завораживающей музыки. Ася и Н. Н. закружились в вальсе. Это было прекрасное признание любви Аси к молодому человеку.

Что же, на этом можно завершить повесть. В чем будет дальнейшее развитие сюжета? Без нового поворота событий продолжение повести не имеет смысла. Тургенев не останавливается, потому что скрытые силы разрушения еще дремлют и ему важно развернуть предстоящую драму. И для Чернышевского такой исход не выгоден. Ему важно увидеть политически подтекст. Если верить разночинцу-демократу, Тургенев чутко уловил его желания и построил продолжение сюжета таким образом, чтобы Чернышевский мог развить свои взгляды на ничтожность Н. Н. Тургенев – это образец высшего мастерства, он знает, что для трагического исхода нужен злодей. Он знает, что темные силы лишь отступили на задний план, что они всегда угрожают любви. Всегда возникают обстоятельства, которые стремятся разрушить счастье. Почувствует ли Н. Н. грозящую ему опасность или он расплывется в сладостных чувствах любви.

«Весь этот день прошел как нельзя лучше. Мы веселились, как дети. Ася была очень мила и проста. Гагин радовался, глядя на нее. Я ушел поздно. Въехавши на средину Рейна, я попросил перевозчика пустить лодку вниз по течению. Старик поднял весла — и царственная река понесла нас. Глядя кругом, слушая, вспоминая, я вдруг почувствовал тайное беспокойство на сердце... поднял глаза к небу — но и в небе не было покоя: испещренное звездами, оно все шевелилось...».

Гагин радуется, глядя на Асю. Это дает основание предположить, что он не плетет коварных замыслов и радуется счастью сестры. Можно эти слова Тургенева трактовать в пользу Гагина: и это и все его предыдущие действия, если и имели действительно двойной смысл, то скорее отражали беспокойство за сестры судьбу, за ее ранимое сердце, которое не воспринимает обиду, ложь, обман. Что ж в данном контексте мы уже почти согласились с такой интерпретацией: нет никаких темных сил, все прекрасно и великолепно. Однако Тургенев будто прочитал наши мысли и настроения. Очень зыбко он обозначает эти темные силы. Н. Н чувствует внутреннее беспокойство. Но откуда оно? Зачем? Все же прекрасно, брат радуется, сам он влюблен и готов назвать свое счастье любовью. Что же вдруг встревожило молодого человека? Тургенев хочет вернуть читателя к тем странным обстоятельствам, которые сопровождают все знакомство Н. Н. с Гагиными. Он напоминает читателю, что над влюбленными висит дамоклов меч, который может в любую секунду разрушить их счастье.

«ЯРОСТЬ» ГАГИНА И ТАЙНЫЕ МОТИВЫ ПЕЧАЛИ АСИ

«Отправляясь на следующий день к Гагиным, я не спрашивал себя, влюблен ли я в Асю, но я много размышлял о ней, ее судьба меня занимала, я радовался неожиданному нашему сближению… Бодро шел я по знакомой дороге, беспрестанно посматривая на издали белевший домик; я не только о будущем — я о завтрашнем дне не думал; мне было очень хорошо».

Тургенев подчеркивает, что герой не думает о завтрашнем дне, и напрасно! Это сейчас рассказчик понимает, что задумайся он о завтрашнем дне, – события могли бы сложиться по-другому. Здесь уже проскальзывает горькое сожаление. С позиций рассказчика он понимает, что надо было думать о «завтрашнем дне», а не наслаждаться радостью сегодняшней минуты.

«Ася покраснела, когда я вошел в комнату; я заметил, что она опять принарядилась, но выражение ее лица не шло к ее наряду: оно было печально. А я пришел таким веселым! Мне показалось даже, что она, по обыкновению своему, собралась было бежать, но сделала усилие над собою — и осталась. Гагин находился в том особенном состоянии художнического жара и ярости, которое, в виде припадка, внезапно овладевает дилетантами, когда они вообразят, что им удалось, как они выражаются, «поймать природу за хвост». Он стоял, весь взъерошенный и выпачканный красками, перед натянутым холстом и, широко размахивая по нем кистью, почти свирепо кивнул мне головой, отодвинулся, прищурил глаза и снова накинулся на свою картину. Я не стал мешать ему и подсел к Асе. Медленно обратились ко мне ее темные глаза.
— Вы сегодня не такая, как вчера,— заметил я после тщетных усилий вызвать улыбку на ее губы.
— Нет, не такая, — возразила она неторопливым и глухим голосом. — Но это ничего. Я нехорошо спала, всю ночь думала.
— О чем?
— Ах, я о многом думала. Это у меня привычка с детства: еще с того времени, когда я жила с матушкой...
Она с усилием выговорила это слово и потом еще раз повторила:
— Когда я жила с матушкой... я думала, отчего это никто не может знать, что с ним будет, а иногда и видишь беду — да спастись нельзя; и отчего никогда нельзя сказать всей правды?.. Потом я думала, что я ничего не знаю, что мне надобно учиться. Меня перевоспитать надо, я очень дурно воспитана. Я не умею играть на фортепьяно, не умею рисовать, я даже шью плохо. У меня нет никаких способностей, со мной, должно быть, очень скучно.
— Вы несправедливы к себе,—возразил я.—Вы много читали, вы образованны, и с вашим умом...
— А я умна? — спросила она с такой наивной любознательностью, что я невольно засмеялся; но она даже не улыбнулась. — Брат, я умна? — спросила она Гагина.
Он ничего не отвечал ей и продолжал трудиться, беспрестанно меняя кисти и высоко поднимая руку.
— Я сама не знаю иногда, что у меня в голове, — продолжала Ася с тем же задумчивым видом. — Я иногда самой себя боюсь, ей-богу. Ах, я хотела бы... Правда ли, что женщинам не следует читать много?
— Много не нужно, но...
— Скажите мне, что я должна читать? скажите, что я должна делать? Я все буду делать, что вы мне скажете, — прибавила она, с невинной доверчивостью обратясь ко мне.
Я не тотчас нашелся, что сказать ей.
— Ведь вам не будет скучно со мной?
— Помилуйте, — начал я.
— Ну, спасибо! — возразила Ася, — а я думала, что вам скучно будет. И ее маленькая горячая рука крепко стиснула мою.
- Н.! — вскрикнул в это мгновенье Гагин,—не темен этот фон?
Я подошел к нему. Ася встала и удалилась».

Мы привели насыщенный эпизод, который столько дал информации для размышления. Вот уж поистине кладезень для выявления подтекста, для связывания сюжетных линий, которые прежде намечались или обозначались, для проверки наблюдательности и сообразительности! Когда Н. Н. приходит к Гагиным, то застает Асю печальной. Едва взглянув не него, она краснеет, голос у нее «глухой». Но что же случилось за столь короткий срок? В чем причина ее печали? Почему Н. Н. не может вызвать и тени улыбки не ее лице? Ее настроение резко контрастирует настроением Н. Н. «А я пришел таким веселым!» - восклицает герой. На первый взгляд ее поведение кажется необъяснимым. Накануне Н. Н. рассеял ее сомнения относительно «дамы». Был влюблен, вальсировал. Так в чем же дело? Что вдруг так случилось с Асей? Какие тайные причины ее огорчили? Вспомним, однако, что и у Н. Н. были какие-то смутные сомнения…

Для Аси они имеют четкую, обозримую форму, поэтому она и говорит своему Ромео: «я думала, отчего это никто не может знать, что с ним будет, а иногда и видишь беду — да спастись нельзя; и отчего никогда нельзя сказать всей правды?..» Ася говорит об неотвратимых обстоятельствах, которых нельзя избежать, обстоятельств, которые несут «беду». Что она имеет ввиду? Выдвинем три точки зрения:

1. Ася подвержена депрессивным настроениям, которые возникают у нее беспричинно и являются свидетельством начинающегося душевного расстройства.
2. Ася предугадывает «слабость» Н. Н., который не способен по достоинству оценить ее любовь.
3. Ася видит угрозу их любви со стороны Гагина.

Первое является из области фантастики. Тургенев не собирался из лучшего своего женского образа делать психопатку. Второе слишком заумно. «Беда», разумеется, значит нечто другое, чем проявление характера, о котором «нельзя сказать всей правды». Верно третье, Ася хочет, но не может рассказать причину надвигающейся «беды». Она не может рассказать всю «правду», потому что этот вопрос достаточно деликатный. Она не может сказать, что является любовницей своего брата или несет обязательства стать его женой. Эта та правда, которой она страшится, и от которой, как она считает Н. Н., от нее навсегда отвернется. Она спрашивает, отчего нельзя сказать правды, а Н. Н. молчит. Он как бы подтверждает, если эта правда окажется столь ужасной, то она мне не нужна… Вот где, совершает ошибку Н. Н. Он не слышит тревоги в голосе и в вопросе Аси, он счастлив самим собой, и это ощущения счастья мешает ему слушать грозный гул надвигающейся беды, которую очень хорошо слышит Ася.

В данном контексте прозвучало важное – признание тайны, которая существует в повести. Это признание в невозможности ее высказать. Это обращение Тургенева к читателю. Как понял он его, понял ли, что беспокоит Асю. Помнит ли он столь чувствительное объяснение в беседке? Читатель теперь действительно без всякой подсказки со стороны Н. Н. должен сделать вывод: являются ли отношения брата и сестры только родственными, или к ним примешивается недозволенная любовь, которая привела или приведет к кровосмещению. Гагин оказывает плохое влияние не девушку. Только после его внушений Ася могла задать вопрос о книгах: «Правда ли, что женщинам не следует читать много?» Только очень низкий и лживый человек, боящийся просвещения, мог такое сказать молодой девушке,

А вопрос важный, он взволновал Асю. И она решила уточнить ответ у Н. Н., а он словно становится адвокатом Гагина. Мы не можем взять на веру, его утверждение, что читать много не следует. Этими словами он пытается, как оправдать того человека, который внушает такие ложные идеи, и потом нельзя забывать, что Гагин здесь рядом. Очень осторожно Н. Н. все-таки утверждает, что читать надо.

Ася высказывает сомнение в своих способностях, она неуверенна, что будет интересна. Н. Н. уверяет ее в обратном. Он говорит о ее образованности, начитанности, уме… Последнее рождает довольно интересный вопрос. Она вдруг обращается к брату, словно ища у него подтверждение: «Брат, я умна?» Почему прозвучал этот вопрос. Почему она ищет подтверждение у него. Можно предположить, что Гагин уверял сестру, что она еще не умна, что она много делает глупостей. Н. Н. говорит противоположенное, и она хочет найти этому разъяснение. А что Гагин? Как он реагирует на этот вопрос? Он предпочитает его не слышать, он просто его игнорирует и не отвечает!
Можно возразить, что он не отвечает не потому, что данный вопрос его компрометирует, а потому что находится в порыве творческого «жара», когда он настолько поглощен своей работой, что не услышит слов сестры. Логично? Вполне. Тургенев даже особенно концентрирует внимание читателя экспрессивным подбором слов в описании Гагина: «взъерошенный», «выпачканный красками», «широко размахивая по нем кистью», «накинулся на свою картину».

Тургенев буквально предугадывает ход рассуждений и, когда читатель уже готов согласится с тем, что Гагин действительно не услышал вопроса Аси, происходит небольшая сценка, которая позволяет совершенно иначе взглянуть на «ярость» молодого художника.
«И ее маленькая горячая рука крепко стиснула мою.
- Н.! — вскрикнул в это мгновенье Гагин,—не темен этот фон?»
Именно в то мгновение, когда рука Аси коснулась руки Н. Н., Гагин вскрикивает! Оказывается, он очень внимательно наблюдает за молодыми людьми. О, это уже ревность и довольно сильная ревность… Он всеми силами старается не допустить сближение, он боится, что Ася и Н. Н. могут настолько сблизиться, что он потеряет контроль над их отношениями. А чтобы у читателя не осталось сомнений, ведь можно это объяснить случайностью. Гагину, вдруг, действительно понадобилась оценка Н. Н. Тургенев уточняет, оказывается нетерпение и экстаз, выразившийся в его вскрике был связан с тем, что он желал срочно узнать: «не темен ли этот?» «Фоном» в живописи называют задний план картины, на котором нарисован главный сюжет. Оттенок темноты фона, конечно, не является столь значительным уточнением, что ради него надо было кричать.

Данные аргументы позволяют сделать вывод, что Гагин вскрикнул не случайно, что его момент прикосновения рук преследовал цель не допустить и прервать сближение Аси и Н. Н.
Теперь можно по-другому взглянуть на причины, почему брат возбужден, а сестра подавлена. Вероятно, буквально перед приходом Н. Н. между ними происходил эмоциональный разговор. Вероятно, Гагин упрекал сестру в том, что оказывает знаки внимания Н. Н., в том, что она слишком «вольно» с ним обращается. Разумеется, ему не понравилось, что накануне произошло примирение, Ася вальсировала, поэтому он вне себя от ярости. Сцена ревности - вот недостающее звено к разговору в беседке. Именно тогда Ася со слезами бросилась на шею Гагина, где была, вероятно, такая же сцена. Следовательно, возбужденное состояние Гагина вызвано не яростным вдохновением, а слепой ревностью. Гагин – вот опасность для любви молодых людей. Вот о чем хочет, но не может сказать Ася. В этой сцене опять есть обращение Аси к Гагину, и здесь она не называет его по имени, а только по фамилии. Тургенев применяет этот прием в пиковых, эмоциональных сценах, где особенно подчеркивается неблаговидная роль «изнеженного великорусского дворянина».

«Она вернулась через час, остановилась в дверях и подозвала меня рукою.
— Послушайте, — сказала она, — если б я умерла, вам было бы жаль меня?
— Что у вас за мысли сегодня! — воскликнул я.
— Я воображаю, что я скоро умру; мне иногда кажется, что все вокруг меня со мною прощается. Умереть лучше, чем жить так... Ах! не глядите так на меня; я, право, не притворяюсь. А то я вас опять бояться буду.
— Разве вы меня боялись?
— Если я такая странная, я право, не виновата,— возразила она. — Видите, я уж и смеяться не могу... Она осталась печальной и озабоченной до самого вечера. Что-то происходило в ней, чего я не понимал».

Безусловно, что-то очень серьезно беспокоит Асю. Беспокоит до такой глубины, что она, чтобы выйти из порочного круга, о котором не догадывается Н. Н., готова умереть. «Умереть лучше, чем так жить…». А как жить?.. Если не принимать в расчет тайные отношения с братом, то ничто не должно ее тревожить и беспокоить. Она обеспечена, брат оберегает ее от тревог, рядом любимый человек, с которым отношения с каждым днем становятся все ближе и ближе. Н. Н. не понимает, что с ней происходит. Если бы это происходило до рассказа Гагина о ее нелегкой судьбе, о тех трудностях и горестях что встретились ей на пути, можно было объяснить, но уже все выяснилось. Н. Н поступает высшей степени благородно. Он дал понять, что для него не имеет никакого значения, то обстоятельство, что она является незаконной дочерью от горничной. Все - тема закрыта. Другого объяснения мы не видим. Беспокойство и озабоченность Ася можно объяснить только тайной отношений между ней и Гагиным.

«— Послушайте, — сказала она мне незадолго до прощанья, — меня мучит мысль, что вы меня считаете легкомысленной... Вы вперед всегда верьте тому, что я вам говорить буду, только и вы будьте со мной откровенны: а я вам всегда буду говорить правду, даю вам честное слово...
Это «честное слово» опять заставило меня засмеяться.
— Ах, не смейтесь, — проговорила она с живостью, — а то я вам скажу сегодня то, что вы мне сказали вчера: «Зачем вы смеетесь?» — и, помолчав немного, она прибавила: — Помните, вы вчера говорили, о крыльях?.. Крылья у меня выросли — да лететь некуда».

Опять речь заходит о правде. Ася пытается объяснить молодому человеку, что она готова все рассказать, она хочет найти понимание этой правды.
Нет более поэтического объяснения любви, чем в словах Аси. Она готова любить, она полюбила, только некуда ей лететь… Вся душа девушка готова слиться, отдаться любимому человеку. Но, он… Что же он? Готова ли он позвать ее в прекрасную страну, покажет ли он путь к ней?

«— Помилуйте, — промолвил я, — перед вами все пути открыты...
Ася посмотрела мне прямо и пристально в глаза.
— Вы сегодня дурного мнения обо мне,— сказала она, нахмурив брови.
— Я? дурного мнения? о вас!..
— Что это вы точно в воду опущенные, — перебил меня Гагин, — хотите, я, по-вчерашнему, сыграю вам вальс?
— Нет, нет, — возразила Ася и стиснула руки, — сегодня ни за что!
— Я тебя не принуждаю, успокойся...
— Ни за что, — повторила она, бледнея.
«Неужели она меня любит?» — думал я, подходя к Рейну, быстро катившему темные волны».

Нет… Н. Н. не готов улететь вместе с Асей. Он отказывает ей, он уклоняется от ответа. Разве Асе нужны «все пути»? Ей нужен только один путь в страну счастья и этот путь может показать только Н. Н. А он пока не хочет этого сделать. Ася это сразу понимает, и хмурит брови. Она говорит, что сегодня Н. Н. «дурного мнения» о ней. Это означает, что она опять что-то сделала не так, почему Н. Н. в ней сомневается. Она дает такое объяснение его отказа. Это было верно бы раньше, но не сейчас, когда нет больше причин у Н. Н. быть недовольным Асей. Нет, сейчас начинается испытания его души, его нравственных устоев. Готов ли он принять любовь. Вот перед ним молодая девушка открывает свою душу, протягивает сердце, сможет ли он принять его, или же отщипнув кусочек сказать, «слишком пресно» и пойти своей дорогой. Н. Н. не понимает, что для него наступает момент истины. Ася ради любви готова лететь куда угодно.

Сейчас, когда молодой человек уже понимает, что Ася его любит для него наступает момент выбора. Однако Н. Н. уже отступил, он уже показывает, что не готов принять трепетное сердце Аси. Можно ли сказать, что поступает нехорошо, дурно, неправильно? Да, можно сказать это. Он должен был готов принять любовь девушки, а он медлит. И в этом его принципиальное отличие от Онегина. Онегин не любит Татьяну и отвергает ее, Н. Н. любит Асю и отвергает ее. А между тем Рейн катит свои «темные волны». Помните сказку о Рыбаке и рыбке? Каждый раз море встречает старика грозно, а здесь река, красотой которой он восхищался, теперь лишена поэтической окраски и несет в себе уже символический смысл надвигающихся грозных событий.
В объяснениях Аси и Н. Н. автор, кажется, совсем забыл о Гагине, а он рядом, он продолжает очень внимательно следить за разговором молодых людей. Он играет роль злодея, который ждет своего часа, он пока на втором плане, но пройдет время и он начнет активно действовать, пока он вмешивается в разговор, а точнее перебивает Н. Н. на очень важных словах.

Н. Н. произносит слова в форме вопроса: разве он «дурного мнения?» об Асе, а именно этих слов не хватало Гагину, чтобы внушать сестре неправильность ее выбора. Он не дает Н. Н. опровергнуть это мнение Аси о нем. Гагин ведет свою игру против любви молодых людей. Тургенев не случайно употребляет слово «перебил», оно подчеркивает неэтичность поведения Гагина. И как образчик лицемерия тут же предлагает сыграть вальс. Ася отказывается. Она убеждена, что Н. Н. сегодня ее не любит, сегодня он ею недоволен, и она не может лететь с ним, как это было вчера, когда они вальсировали, когда танец стал символом их полета.

«Неужели она меня любит?» — спрашивал я себя на другой день, только что проснувшись. Я не хотел заглядывать в самого себя. Я чувствовал, что ее образ «девушки с натянутым смехом», втеснился мне в душу и что мне от него не скоро отделаться. Я пошел в Л. и остался там целый день, но Асю видел только мельком. Ей нездоровилось: у ней голова болела. Она сошла вниз, на минутку, с повязанным лбом, бледная, худенькая, с почти закрытыми глазами: слабо улыбнулась, сказала: «Это пройдет, это ничего, все пройдет, не правда ли?» — и ушла. Мне стало скучно и как-то грустно-пусто; я, однако, долго не хотел уходить и вернулся поздно, не увидав ее более».

Отчего же Н. Н. не хочет заглядывать в себя? Не от того ли, что не хочет почувствовать любовь к «девушке с натянутым смехом». Не от того ли, что сейчас там, где-то в глубине его души он решил «отделаться» от «образа» Аси? Вот оно в нем свершается предательство. Он, который считает себя хорошим искренним человеком, он не хочет искренней настоящей любви, вот они «золоченые пряники» слишком много их пока в его жизни.

Он не понимает пока, что время уже не на его стороне, что оно начинает работать против него, что тайные обстоятельства начинают набирать ход. И только он может вот сейчас остановить их разрушительное действие. Он у Аси дома. Ей нездоровится. Причина очевидна. Она считает, что Н. Н. отверг ее предложение лететь в страну любви. И она, как бы спрашивает Н. Н. правда ли это, правда ли, что «все пройдет»? В ее вопросе уже звучат интонации Гагина. Можно предположить их разговор. Когда он говорит, что вот она правота моих слов – ты не нужна Н. Н. Но это не страшно, потому что со временем пройдет любовь к нему, «все пройдет».

Что же отвечает ей Н. Н.? А ничего. Он молчит. И это молчание для Аси означает, что наступает пора решительного объяснения. Она не может пока поверить, что Н. Н. отказался от нее. А это действительно так на данный момент. Это важное уточнение, потому что на момент рассказа у господина Н. Н совершено другие и чувства и мысли…

НАЧАЛО ГРОЗЫ. АСЯ ПИШЕТ «СТРАННУЮ» ЗАПИСКУ

«Следующее утро прошло в каком-то полусне сознания. Я хотел приняться за работу — не мог, хотел ничего не, делать и не думать... и это не удалось. Я бродил по городу, возвращался домой, выходил снова.
— Вы ли господин Н.?—раздался вдруг за мною детский голос. Я оглянулся; передо мною стоял мальчик. — Это вам от фрейлейн Annette, — прибавил он, подавая мне записку.
Я развернул ее — и узнал неправильный и быстрый почерк Аси. «Я непременно должна вас видеть, — писала мне она, приходите сегодня в четыре часа к каменной часовне на дороге возле развалины. Я сделала сегодня большую неосторожность... Придите ради бога, вы всё узнаете... Скажите посланному: да».
Будет ответ? — спросил меня мальчик.
Скажи, что да, - отвечал я. Мальчик убежал».

Н. Н. находится в каком-то неосознанном состоянии. Он уже понимает, что происходит что-то неуловимо грозное, но отказывается пока себе этом отчетливо дать ответ. Опять звучит упоминание о работе. Это свидетельствует, что Н. Н. занимается каким-то очень серьезным делом.

Записка Аси позволяет выдвинуть две точки зрения:
1. Ася пишет о какой-то «неосторожности». Что это за «неосторожность» и перед кем она ее совершила? Ясно, что не перед Н. Н., которому она хочет об этом рассказать, остается Гагин. Его подразумевает Ася. Но почему? Она не доверяет своему брату, который желает ей во имя же ее счастья только добра? Нет, она просто слишком молоденькая девушка, которой в ее возрасте свойственно воображать больше, нежели того, что есть в действительности. Вероятно, какой-либо пустяк она приняла за трагедию. Так, что читателю рекомендуется закрыть глаза на эту записку. Ася считает, что сделала большую неосторожность? Верно, обронила стакан чая на платье и обожглась, и как всякая сентиментальная барышня спешит уведомить своего возлюбленного об этом происшествии.

2. Записка Аси подтверждает наличие в повести тайны. Она свидетельствует, что существуют силы, которые препятствуют счастью молодых людей. Интерпретация подтекста позволяет выявить скрытое содержание записки, которое заключено в следующем. Гагин категорически не хочет сближения Аси и Н. Н. Вероятно Ася сказала брату, что сильно любит молодого человека, тем самым вызвала его гнев и очень решительные действия. Ася понимает, что дальше скрывать желание Гагина жениться на ней потеряло смысл, пришла пора признаться в этом Н. Н. Она умоляет прийти – «вы все узнаете…». Н. Н. узнает о настоящих намерениях Гагина и его скрытой игре против него.

«Я пришел к себе в комнату, сел и задумался. Сердце во мне сильно билось. Несколько раз перечел я записку Аси. Я посмотрел на часы: и двенадцати еще не было.
Дверь отворилась — вошел Гагин.
Лицо его было пасмурно. Он схватил меня за руку и крепко пожал ее. Он казался очень взволнованным.
— Что с вами? — спросил я. Гагин взял стул и сел против меня.
— Четвертого дня, — начал он с принужденной улыбкой и запинаясь, — я удивил вас своим рассказом; сегодня удивлю еще более. С другим я, вероятно, не решился бы... так прямо... Но вы благородный человек, вы мне друг, не так ли? Послушайте: моя сестра, Ася, в вас влюблена».

Час решительный наступил. Н. Н. чувствует, что случилось что-то важное. Однако он не понимает, что именно сейчас судьба дала ему знак быть особенно начеку. В этот момент надо быстро действовать и быстро решать. Гагин, разумеется, поспешил действовать в такую важную и для него минуту. Сильно взволнованный, с плохим настроением он пришел к Н. Н. Как выражение особого доверия он крепко жмет его руку. Что же так сильно могло взволновать Гагина и вывести его из равновесия, куда делась его естественность, почему он вынужден «принужденно» улыбаться? Событие, которое произошло накануне? «Неосторожность», о которой написала Ася в своей записке? Ася еще объяснит причину своего скорого свидания, объяснит его по-своему и Гагин, но прежде он стремиться заручится дружбой Н. Н., чтобы предельно вызвать его на откровенность. Гагин говорит, что Ася призналась ему в любви к Н. Н. Выдвинем две точки зрения, почему это событие оказалось таким значимым для Гагина.

1. Гагин обеспокоен дальнейшей судьбой сестры. Он не верит в возможность соединения молодых людей по причине нежелания Н. Н. жениться на Асе. Он боится, что она может испортить себе жизнь.
2. Гагин обеспокоен собственной судьбой. Его будущее под угрозой. Он может потерять Асю в качестве будущей жены, если допустит сближения молодых людей.

«Я весь вздрогнул и приподнялся...
— Ваша сестра, говорите вы...
— Да, да, — перебил меня Гагин. — Я вам говорю, она сумасшедшая и меня с ума сведет. Но, к счастью, она не умеет лгать — и доверяет мне. Ах, что за душа у этой девочки... но она себя погубит, непременно.
— Да вы ошибаетесь, — начал я.
- Нет, не ошибаюсь. Вчера, вы знаете, она почти целый день пролежала, ничего не ела, впрочем, не жаловалась... Она никогда не жалуется. Я не беспокоился, хотя к вечеру у ней сделался небольшой жар. Сегодня, в два часа ночи, меня разбудила наша хозяйка: «Ступайте, говорит, к вашей сестре: с ней что-то худо». Я побежал к Асе и нашел ее нераздетою, в лихорадке, в слезах; голова у ней горела, зубы стучали. «Что с тобой? — спросил я, — ты больна?» Она бросилась мне на шею и начала умолять меня увезти ее как можно скорее, если я хочу, чтобы она осталась в живых... Я ничего не понимаю, стараюсь ее успокоить... Рыдания ее усиливаются... и вдруг сквозь эти рыдания услышал я... Ну, словом, я услышал, что она вас любит».

Гагин считает сестру сумасшедшей и мечтательно произносит слова ее душе. Конечно, его восхищение можно интерпретировать и как выражение братских чувств, но обратим внимание, что ни разу Гагин упоминает о своих любовных увлечениях, ни разу не говорит, что и у него есть «дама сердца». Рядом с ним только Ася, которую он почему-то увез далеко от России. Почему же он не беспокоится о создании собственной семьи? Но, возможно, он хочет посвятить всю свою жизнь Асе, воскликнет меднолобый оппонент. Он желает только ее счастья и жертвует своим!..
Во-первых, одно другому не помеха, а во-вторых, что это за странные отношения, когда брат вместо того, чтобы искать выгодную партию делает все, чтобы этого не случилось… Он полагает, что она себя «непременно погубит» и он единственный, кто может уберечь ее от этого. Все-таки нельзя передоверять судьбу сестры в «заботливые» руки брата, - родители хоть понимают, что дочку надо рано или поздно отдать замуж, а брат с горящей идеей спасения сестры так до конца жизни и оставит ее старой девой. Чем Н. Н. плохая партия для Аси? Тем, что у нее мать крестьянка и «странное воспитание?» Но тогда ни один молодой человек из дворянской среды не подойдет Асе. А кто ей подойдет на взгляд Гагина? Купец, ремесленник, торговец?.. И желательно не из России?.. Да, это будут блестящие партии для возвышенной и мечтательной девушки как Ася. Н. Н. возражает ему. Он говорит, что девушка достаточно благоразумна, чтобы не погубить себя, что она достаточно умна, чтобы выбрать себе достойную партию.

Но Гагин этого не желает слушать. Для него однозначно: Н. Н. в судьбе Аси – это ее гибель. Он «не ошибается». Он знает, что действует только в собственных интересах. Можно ли доверять Гагину в его словах, что Ася бросилась к нему на шею и стала умолять увезти ее как можно быстрее, чтобы она не умерла? Вопрос достаточно сложный. С одной стороны здесь многое правда, а с другой Гагин, как он это ловко делает, говорит лишь то, что ему выгодно на данный момент. Конечно, она просит его увезти, но, вероятно, в том случае, если она окончательно убедится в равнодушии к ней Н. Н. Да, она может умереть, но если брат не отпустит ее к любимому человеку. Так что интерпретация слов Гагина очень сложна, говоря правду, он многое из этой правды не договаривает. Если она действительно хотела уехать, то не стала бы наверно писать записки и назначать встречу. Самое ужасно, что узнал Гагин, и в чем, вероятно, раньше разубеждала его Ася, это то, что она любит Н. Н. Гагин в повести олицетворение зла. А зло всегда решительно отстаивает свои неправедные цели, оно всегда готово действовать, пренебрегая размышлениями, сомнениями, оно действует, а потом лишь задает себе вопрос.

«Уверяю вас, мы с вами, благоразумные люди, и представить себе не можем, как она глубоко чувствует и с какой невероятной силой высказываются в ней эти чувства; это находит на нее так же неожиданно и так же неотразимо, как гроза. Вы очень милый человек,— продолжал Гагин,— но почему она вас так полюбила — этого я, признаюсь, не понимаю. Она говорит, что привязалась к вам с первого взгляда. Оттого она и плакала на днях, когда уверяла меня, что, кроме меня, никого любить не хочет. Она воображает, что вы ее презираете, что вы, вероятно, знаете, кто она; она спрашивала меня, не рассказал ли я вам ее историю, — я, разумеется, сказал, что нет; но чуткость ее—просто страшна. Она желает одного: уехать, уехать тотчас. Я просидел с ней до утра; она взяла с меня слово, что нас завтра же здесь не будет, — и тогда только она заснула. Я подумал, подумал и решился — поговорить с вами. По-моему, Ася права: самое лучшее — уехать нам обоим отсюда. И я сегодня же бы увез ее, если б не пришла мне в голову мысль, которая меня остановила. Может быть... как знать? — вам сестра моя нравится? Если так, с какой стати я увезу ее? Я вот и решился, отбросив в сторону всякий стыд... Притом же я сам кое-что заметил... Я решился... узнать от вас... — Бедный Гагин смутился. — Извините меня, пожалуйста,— прибавил он, — я не привык к таким передрягам».

На взгляд Гагина Н. Н., разумеется, милый человек, но любить его не за что, Гагин настолько самоуверен в себе, в собственных достоинствах, что «не понимает» за что можно любить образованного молодого человека, знающего европейские языки, занимающегося серьезной «работой», дорого, тонко чувствующего природу, музыку, живопись, литературу… То ли дело он – «недоросль из дворян», дилетант в живописи, ловкий в собственных делишках, жестокий и расчетливый там, где касается собственных интересов, лишенный какого-либо сомнений и нравственных мук. Он обманывает прямо в глаза, а Н. Н. этого не видит, потому что в данный момент не может допустить неискренности своего «друга».

В чем заключается обман Гагина? Он утверждает, что Н. Н. презирает за ее происхождение: «она спрашивала меня, не рассказал ли я вам ее историю, — я, разумеется, сказал, что нет». Версия Гагина заключается в том, что он без уведомления сестры рассказал ее историю. Мы выдвигали точку зрения, что он рассказал все, согласовав с Асей, и возможно даже по ее просьбе. Это было сделано, чтобы объяснить «чувствительную» сцену в беседке. Во время разговора при упоминании об отце и Ася и Н. Н. краснеют. Н. Н. досадует на себя, что затронул столь деликатную тему, а Ася, что все уже известно про нее. Это препятствие устранено. Ася не видела никакого презрения со стороны молодого человека. Эта история не могла ее так сильно взволновать, а вот тайная история их отношений с Гагиным, как раз и могла. Гагин преподносит слова Аси как вопрос о ее происхождении, хотя речь, возможно, идет об их тайном романе. Ася боится, что Гагин в порыве ревности все рассказал, чем и вызвал определенную нерешительность Н. Н., а может быть его действительно презрение. Так она считает.

Гагин утверждает, что: «она взяла с меня слово, что нас завтра же здесь не будет». Вот здесь мы как раз опять не поверим Гагину – незачем ей было тогда назначать свидания, а вот учитывая лживость Гагина, предположить, что как раз он берет слово незамедлительно уехать, это вполне вероятно.

И вдруг Гагин начинает действовать не в собственных интересах, он говорит, что увез бы ее, но решил спросить Н. Н., не нравится ли она ему, быть может, его опасения за судьбу сестры напрасны. Более того, он говорит: «с какой стати я увезу ее?» Эти слова, если им верить, полностью уничтожают нашу теорию. Нет никаких тайных отношений брата и сестры, и если действительно Гагин неадекватно вел себя при знакомстве и последующих встречах, то это объясняется его повышенной боязнью за судьбу сестры.

Что можно сказать о таком понимании произнесенных Гагиным слов? Это крах. Все, что было написано ранее, не имеет под собой почвы. Все это было лишь тонкая игра писателя на рефлексии читателя. Однако не будем торопиться с выводами, есть еще одно небольшое обстоятельство, которое не позволяет согласиться с искренностью слов Гагина – повесть еще не закончена.

«Я взял его за руку.
— Вы хотите знать, — произнес я твердым голосом, — нравится ли мне ваша сестра? Да, она мне нравится...
Гагин взглянул на меня.
— Но, — проговорил он запинаясь, — ведь вы не женитесь на ней?
— Как вы хотите, чтобы я отвечал на такой вопрос? Посудите сами, могу ли я теперь...
—Знаю, знаю,— перебил меня Гагин.— Я не имею никакого права требовать от вас ответа, и вопрос мой — верх неприличия... Но что прикажете делать? С огнем шутить нельзя. Вы не знаете Асю; она в состоянии занемочь, убежать, свиданье вам назначить... Другая умела бы все скрыть и выждать — но не она. С нею это в первый раз,— вот что беда! Если бы вы видели, как она сегодня рыдала у ног моих, вы бы поняли мои опасения.
Я задумался. Слова Гагина «свиданье вам назначить» кольнули меня в сердце. Мне показалось постыдным не отвечать откровенностью на его честную откровенность.
— Да, — сказал я наконец, — вы правы. Час тому назад я получил от вашей сестры записку. Вот она. Гагин взял записку, быстро пробежал ее и уронил руки на колени. Выражение изумления на его лице было очень забавно, но мне было не до смеху.
— Вы, повторяю, благородный человек, — проговорил он, — но что же теперь делать? Как? она сама хочет уехать, и пишет к вам, и упрекает себя в неосторожности... и когда это она успела написать? Чего ж она хочет от вас?»

Н. Н. уже уверен, что Ася нравится ему, он берет руку Гагина, чтобы подчеркнуть, что в данной ситуации на него можно положиться – вреда девушке он не причинит. Брат, как это было сказано выше не увез Асю только для того, чтобы выяснить желания Н. Н. Он получает утвердительный ответ. Да это симпатия взаимна. Вместо радостной реакции, ведь он печется о судьбе сестры, он «запинается» словно огорчен услышанным, словно он желал узнать противоположенный ответ. И тогда в отчаянии он ставит самый принципиальный вопрос. Он уверен, что молодой человек не женится, а точнее хочет также услышать его. И неожиданно получает подтверждение. Его настроение мгновенно меняется. Он уже не запинается, он «перебивает» он старается застолбить высказанное мнение, не дай бог, Н. Н. скажет обратное. Он находит и вопрос неприличным, и прав требовать ответ на него нет…

Сам того не подозревая, Н. Н. дал сильный аргумент против себя. Теперь Гагин, несомненно, воспользуется оплошностью в своих интересах. С иезуитской хитростью он продолжает вытягивать нужную ему информацию: «она в состоянии занемочь, убежать, свиданье вам назначить». Он просчитывает ходы Аси и точно попадает в цель. Ему важно знать назначено свидание или нет, ведь во время этого свидания может произойти решающее объяснение и он уже не сможет удержать любовь молодых людей.

Н. Н. задумался. Перед ним встал сложный вопрос. Гагина он считает своим другом, он видит обеспокоенность его за судьбу Аси, он считает, что не может не отвечать на его откровенность. Это стыдно, потому что это ложь. И здесь он совершает большую ошибку - он признается в том, что действительно Ася назначила ему свидание. Он до сих пор не разобрался в лживом поведение Гагина. Он пытается быть честным с человеком, который его обманывает, обкрадывает его счастье, да это была непростительная ошибка со стороны Н. Н.

Но не только ошибка, это было и предательство по отношению к Асе. Девушка ему хочет поведать какую-то тайну, а Н. Н. делает соглятаем их разговора третьего… Конечно, поступая «благородно» по отношению к Гагину, Н. Н. поступает вовсе «неблагородно» по отношению к Асе. Никто не должен был знать о свидании прежде, чем она этого захочет. Это очередная ступень Н. Н. к его падению. Он не принимает любовь Аси – молчит, когда она говорит о крыльях. Он выдает место и час их свидания. Здесь можно также предположить, что поскольку Н. Н. хочет отказаться от девушки, то сказать брату о свидании хороший способ «отделаться» от девушки. Это важное рассуждение, оно уже переводит характер Н. Н. из благородных в низкие. Позже мы вернемся к этому рассуждению.

Реакция Гагина была выражена крайним удивлением, он роняет руки на колени, лицо его выражает изумление. Он никак не ожидал, что крючок, который он закинул, действительно вытащит рыбку. Это для него самое страшное. Он начинает оправдываться, потому что записка слишком явно выявляет его ложь, он то сразу понимает, что «неосторожность» Аси – это высказанная любовь к Н. Н. И тут же замечает, что не уследил, когда она успела написать и передать записку, что свидетельствует о недоступном внимании к ней, почти слежки.
Что же Н. Н.? Он, что не видит двойственного поведения человека без имени? Да, он в этот момент не видит, он проявляет чудеса глупости во имя «честного» на его взгляд поведения. Та двойственность, которая мешала ему признаться самому себе в симпатии к девушки в начале знакомства. Н. Н. находится в дремоте, он не понимает ни Гагина, ни самого себя. Он спит, а, как известно сон разума рождает чудовищ.

«Я успокоил его, и мы принялись толковать хладнокровно, по мере возможности о том, что нам следовало предпринять. Вот на чем мы остановились, наконец: во избежание беды я должен был идти на свиданье и честно объясниться с Асей; Гагин обязался сидеть дома и не подавать вида, что ему известна ее записка; а вечером мы положили сойтись опять.
— Я твердо надеюсь на вас, — сказал Гагин и стиснул мне руку, — пощадите и ее и меня. А уезжаем мы все-таки завтра, — прибавил он, вставая, — потому что ведь вы на Асе не женитесь.
— Дайте мне сроку до вечера, — возразил я.
— Пожалуй, но вы не женитесь.
Он ушел, а я бросился на диван и закрыл глаза. Голова у меня ходила кругом: слишком много впечатлений в нее нахлынуло разом. Я досадовал на откровенность Гагина, я досадовал на Асю, ее любовь меня и радовала и смущала. Я не мог понять, что заставило ее все высказать брату; неизбежность скорого, почти мгновенного решения терзала меня...»

Гагин так сильно разволновался, что Н. Н. успокаивать его. Затем они начали «хладнокровно» толковать, «что нам следовало предпринять». Н. Н. не понимает, что подобными разговором он продолжает предавать Асю, предавать свою любовь. Он рассуждает так, потому что у Н. Н. нет ясных представлений, как себя надо вести в таких случаях, как и большинства людей, он в этот момент смотрит на любовь с рациональной стороны. Он не понимает и не сознает ее ценности, как таковой. Любовь для него нечто, что легко найдется в другом человеке, что легко заменяется подобным. А раз так, то и дорожить ею нечего.

Результат их консилиума – Н. Н. надо идти и «честно объясниться с Асей», объяснить, что девушка не может быть его «дамой сердца». Форма приличия требует, чтобы Гагин не сообщал о записке. Здесь Н. Н. не думает, что он не честно поступает с Асей, что он ее унижает, здесь ничто не кольнуло его сердце. В данном поступке он поступает плохо, очень плохо. Подтверждение точки зрения о не братских отношениях находит в признании Гагина, когда он говорит: «пощадите и ее и меня». Если бы Тургенев оставил только Асю, то это могло означать просьбу заботливого брата, но писатель добавляет и самого Гагина. Его то за что «щадить». Он же не семнадцатилетняя барышня. В чем смысл его просьбы. Здесь можно однозначно трактовать, что он просит не отбирать у него Асю, он чувствует, что вся сила у Н. Н., и он просит унизительно, подло, он оперирует к лучшим сторонам Н. Н. Это пока звучит неявно и не выходит на поверхность, но не стоит сомневаться, что если бы действительно Н. Н. забирал Асю, то Гагин бы валялся в ногах и просил не отнимать у него его будущую жену.

Гагин говорит, что завтра он обязательно уедет, аргументирую тем, что это будет лучше для Аси, потому что молодой человек не женится на ней. Здесь Н. Н. немного просыпается, он где-то начинает понимать, что дело весьма серьезно, что судьба уже в который раз спрашивает – нужно ли ему его счастье. И он словно очнувшись от сна «возражает» - «дайте мне сроку до вечера». У кого он спрашивает? У человека, который сам хочет жениться на Асе.
Постепенно чувство, что сделано что-то не так начинает овладевать Н. Н. Но оно выражается довольно оригинально: он негодует на «откровенность» Гагина. Это его право говорить как ему того надо. На Асю – а ей то за что достается? Уже она-то никак не виновата. Но Н. Н. находит причину – он досадует на нее за то, что она высказала брату. Так что же в этом для Н. Н. плохого? Ну узнал брат, что сестра любит его и что? Нет, он пока не может себе признаться, что досадует на себя, обвиняя других. Именно он вынужден был вступить в странный торг с Гагиным, именно он не почувствовал и не отвел удар по Асе.

И, наконец, он «терзается» решением – быть ему с Асей или нет. Можно было оправдать Н. Н. его «терзания» если бы он еще сомневался, что влюблен в эту девочку с натянутым смехом, но он то знает об этом, он знает, что и Ася любит его. И он не знает, как поступить… Это непростительная слабость, это то, что ведет его к предательству. Он предает те чистые идеалы, в которых был воспитан и которым стремился и все только потому, что любовь лежит перед ним на блюдечке. Конечно в отличие от Онегина, который отвергает Татьяну не любя ее, он люби – и отвергает Он еще не понимает, какую совершает ошибку.

Н. Н. НАЧИНАЕТ ТОРГОВАТЬСЯ СО СВОЕЙ СОВЕСТЬЮ

«Жениться на семнадцатилетней девочке, с ее нравом, как это можно!» — сказал я, вставая.
В условленный час переправился я через Рейн, и первое лицо, встретившее меня на противоположном берегу, был самый тот мальчик, который приходил ко мне поутру. Он, по-видимому, ждал меня.
— От фрейлейн Annette, — сказал он шепотом и подал мне другую записку.
Ася извещала меня о перемене места нашего свидания. Я должен был прийти через полтора часа не к часовне, а в дом фрау Луизе, постучаться внизу и войти в третий этаж.
— Опять: да? — спросил меня мальчик.
— Да, — повторил я и пошел по берегу Рейна. Вернуться домой было некогда, я не хотел бродить по улицам. За городской стеною находился маленький сад с навесом для кеглей и столами для любителей пива. Я вошел туда. Несколько уже пожилых немцев играли в кегли: со стуком катились деревянные шары, изредка раздавались одобрительные восклицания. Хорошенькая служанка с заплаканными глазами принесла мне кружку пива; я взглянул в ее лицо. Она быстро отворотилась и отошла прочь.
— Да, да, — промолвил тут же сидевший толстый и краснощекий гражданин, — Ганхен наша сегодня очень огорчена: жених ее пошел в солдаты».

Н. Н. ищет оправдания своему поступку. Ему важно перед кем-то третьим сообщить о правильность своего решения, и этот третий должен кивать подобно китайскому болванчику. Это обращение не к себе, не к своему сердцу, а к ложному мнению света. «Жениться на семнадцатилетней девочке, с ее нравом, как это можно!» - могла бы сказать какая-нибудь Марья Ивановна своему племяннику, обмахиваясь веерочком. Н. Н. весьма привередливый в выборе невесты, но здесь в нем говорит какой-то чревовещатель-монстр из ныне популярных фильмов ужасов, это существо другого мира, не имеющее ничего общего с тем прекрасным Н. Н., которого мы знаем…

Ася оказывается очень острожной, если Н. Н. не в состоянии вести игру с Гагиным, то она знает коварство брата и меняет место встречи, она словно предвидит возможный оборот событий. Даже, то обстоятельство, что мальчик произносит ее имя шепотом, говорит о ее чрезвычайной осторожности, она, вероятно, попросила малыша незаметно для всех передать записку. Но почему же тогда она призналась брату? Если она такая осторожная – это уже нарушение логика характера. Ася чуть позже даст объяснение своего поступка. Мы же считаем, что она была в аффекте, не контролировала себя и, в порыве чувств, понадеялась на благородное поведение Гагина, а когда пришла в себя, то поняла, какую роковую ошибку совершила.
Н. Н. отправляется в город и в саду он наблюдает огорченную служанку, у которой жениха забрали в солдаты. Это символическое предупреждение. И тебя ждет такая же участь. Это уже предупреждение рока - очнись от сна, как бы говорит ему судьба…

«Не с легким сердцем шел я на это свидание, не предаваться радостям взаимной любви предстояло мне; мне предстояло сдержать данное слово, исполнить трудную обязанность. «С ней шутить нельзя» — эти слова Гагина, как стрелы, впились в мою душу. А еще четвертого дня в этой лодке, уносимой волнами, не томился ли я жаждой счастья? Оно стало возможным — и я колебался, я отталкивал, я Должен был оттолкнуть его прочь... Его внезапность меня смущала. Сама Ася, с ее огненной головой, с ее прошедшим, с ее воспитанием, это привлекательное, но странное существо — признаюсь, она меня пугала. Долго боролись во мне чувства. Назначенный срок приближался. «Я не могу на ней жениться, — решил я наконец, — она не узнает, что и я полюбил ее».
Я встал — и, положив талер в руку бедной Ганхен (она даже не поблагодарила меня), направился к дому фрау Луизе. Вечерние тени уже разливались в воздухе, и узкая полоса неба, над темной улицей, алела отблеском зари. Я слабо стукнул в дверь; она тотчас отворилась. Я переступил порог и очутился в совершенной темноте.
— Сюда! — послышался старушечий голос. — Вас ждут.
Я шагнул раза два ощупью, чья-то костлявая рука взяла мою руку.
— Вы это, фрау Луизе? — спросил я.
— Я, — отвечал мне тот же голос, — я, мой прекрасный молодой человек».

Н. Н. не говорит в чем состояло данное им слово. Он все-таки не решается перед слушателями обозначить неблаговидность своего поступка. В этом можно усмотреть желание писателя немного подретушировать своего героя. Но это не дает никакого результата. Подтекст позволяет интерпретировать «трудную обязанность» - как решение порвать с Асей. Это жестоко, но это правда. Н. Н. оказался не готов принять чистую, светлую любовь.

Попробуем выявить мотивы, из-за которых Н. Н. хочет отказаться от Аси.
Произошел психологический эффект отталкивания. Н. Н. действительно желал счастья, но когда оно оказалось возможным оно ему стало ненужным. Если бы Ася не была так простодушна, доверчива, а немного пококетничала, немного уязвила самолюбие, как «коварная вдова», заставила пострадать, он бы оценил это счастье.
У Аси, как считает Н. Н. «горячая голова», «странное» воспитание. Он как торгаш выменивает себя. Что может она выкинуть неизвестно, пусть лучше встретится более прогнозируемая девушка, за чей характер и воспитание не надо волноваться, и пусть она будет также прекрасна как Ася. Это возможно – значит надо подождать более выгодной партии. Здесь пересекается пушкинская линия. Онегин отвергает Татьяну, но между ним и Н. Н. важное различие. Онегина не за что судить – он не любит девушку. А в Н. Н. живет настоящая любовь, она говорит, откинь условности, смело иди навстречу своему счастью, борись за него, будет ли еще такая встреча в твоей жизни – неизвестно.

РОКОВАЯ ОШИБКА

«В небольшой комнатке, куда я вошел, было довольно темно, и я не тотчас увидел Асю. Закутанная в длинную шаль, она сидела на стуле возле окна, отвернув и почти спрятав голову, как испуганная птичка. Она дышала быстро и вся дрожала. Мне стало несказанно жалко ее. Я подошел к ней. Она еще больше отвернула голову...
— Анна Николаевна, — сказал я.
Она вдруг вся выпрямилась, хотела взглянуть на меня — и не могла. Я схватил ее руку, она была холодна и лежала, как мертвая, на моей ладони.
— Я желала... — начала Ася, стараясь улыбнуться, но ее бледные губы не слушались ее, — я хотела... Нет, не могу, — проговорила она и умолкла. Действительно, голос ее прерывался на каждом слове.
Я сел подле нее.
— Анна Николаевна, — повторил я и тоже не мог ничего прибавить.
Настало молчание. Я продолжал держать ее руку и глядел на нее. Она по-прежнему вся сжималась, дышала с трудом и тихонько покусывала нижнюю губу, чтобы не заплакать, чтобы удержать накипавшие слезы... Я глядел на нее: было что-то трогательно-беспомощное в ее робкой неподвижности: точно она от усталости едва добралась до стула и так и упала на него. Сердце во мне растаяло...
— Ася, — сказал я едва слышно...
Она медленно подняла на меня свои глаза... О, взгляд женщины, которая полюбила, — кто тебя опишет? Они молили, эти глаза, они доверялись, вопрошали, отдавались... Я не мог противиться их обаянию. Тонкий огонь пробежал по мне жгучими иглами: я нагнулся и приник к ее руке...»

Ну, так что же хочет сказать Ася. Читатель в нетерпении, что привело ее в столь укромное место, какую «страшную» тайну хочет она поверить молодому человеку? Вот она уже почти готова сказать… но не может решиться… слова застывают на ее губах… она не может произнести роковые слова.

Н. Н. сурово обращается к ней по имени и отчеству. Он полон решимости выполнить данное Гагину обещание, но весь вид Аси его покоряет, в нем с новой силой вспыхивает любовь, сердце его тает, и он больше не в силах выдерживать официальный тон своего разговора. Он опять называет девушку по имени.

«Послышался трепетный звук, похожий на прерывистый вздох, и я почувствовал на моих волосах прикосновение слабой, как лист, дрожавшей руки. Я поднял голову и увидал ее лицо. Как оно вдруг преобразилось! Выражение страха исчезло с него, — взор ушел куда-то далеко и увлекал меня за собою, губы слегка раскрылись, лоб побледнел как мрамор, и кудри отодвинулись назад как будто ветер их откинул. Я забыл все, я потянул ее к себе — покорно повиновалась ее рука, все ее тело повлеклось вслед за рукою, шаль покатилась с плеч, и голова ее тихо легла на мою грудь, легла под мои загоревшиеся губы...
— Ваша... — прошептала она едва слышно. Уже руки мои скользили вокруг ее стана... Но вдруг воспоминание о Гагине, как молния, меня озарило.
— Что мы делаем!..— воскликнул я и судорожно отодвинулся назад—Ваш брат... ведь он все знает... Он знает, что я вижусь с вами.
Ася опустилась на стул.
— Да, — продолжал я, вставая и отходя на другой угол комнаты. — Ваш брат все знает... Я должен был ему сказать.
— Должны? — проговорила она невнятно. Она, видимо, не могла еще прийти в себя и плохо меня понимала.
— Да, да, — повторил я с каким-то ожесточением, — и в этом вы одни виноваты, вы одни. Зачем вы сами выдали вашу тайну? Кто заставлял вас все высказать вашему брату? Он сегодня был сам у меня и передал мне ваш разговор с ним. — Я старался не глядеть на Асю и ходил большими шагами по комнате. — Теперь все пропало, все, все».

Ася с нежно-трепетной любовью вверяет себя в руки Н. Н. Она поверила ему. Она говорит «ваша», она первая переходит черту признания как Пушкинская Татьяна. В это короткое мгновение она верит, что свершилась все ее мечты. И тем жестоко прозвучали слова Н. Н. Его поразило воспоминание о Гагине. В такую решительную минуту, когда могла решиться его судьба, появляется призрак Гагина. Н. Н. понимает, что не выполнил взятого перед ним обязательства. Он говорит, что брат все знает, что «должен был ему сказать». Но кто же обязывал «все» говорить Гагину? Разве не собственно решение оттолкнуть от себя девушку? Но он не хочет себе в этом признаться и начинает обвинять Асю. Н. Н. и сам понимает ложность своих обвинений и «старается не глядеть на Асю». Он боится прочесть укор, он боится, что он снова растает.
Н. Н. считает, что тайна Аси, которую она «выдала» брату заключается в том, что она любит. Однако он ошибается. Ни для брата, ни для него это не было тайной. Другой вопрос, что это нашло подтверждении в признании Гагину. Тайна заключается в другом и пока Н. Н. не может понять этого.

«Ася поднялась было со стула.
— Останьтесь, — воскликнул я, — останьтесь, прошу вас. Вы имеете дело с честным человеком — да, с честным человеком. Но, ради бога, что взволновало вас? Разве вы заметили во мне какую перемену? А я не мог скрываться перед вашим братом, когда он пришел сегодня ко мне.
«Что я такое говорю?» — думал я про себя, и мысль, что я безнравственный обманщик, что Гагин знает о нашем свидании, что все искажено, обнаружено, — так и звенела у меня в голове.
— Я не звала брата, — послышался испуганный шепот Аси, — он пришел сам.
— Посмотрите же, что вы наделали, — продолжал я. — Теперь вы хотите уехать...
— Да, я должна уехать, — так же тихо проговорила она, — я и попросила вас сюда для того только, чтобы проститься с вами.
— И вы думаете, — возразил я, — мне будет легко с вами расстаться?
— Но зачем же вы сказали брату? — с недоумением повторила Ася.
— Я вам говорю — я не мог поступить иначе. Если б вы сами не выдали себя...
.— Я заперлась в моей комнате, — возразила она
простодушно, — я не знала, что у моей хозяйки был другой ключ...
Это невинное извинение, в ее устах, в такую минуту — меня тогда чуть не рассердило... а теперь я без умиления не могу его вспомнить. Бедное, честное, искреннее дитя!
— И вот теперь все кончено!— начал я снова.— Все. Теперь нам должно расстаться. — Я украдкой взглянул на Асю... лицо ее быстро краснело. Ей, я это чувствовал, и стыдно становилось и страшно. Я сам ходил и говорил, как в лихорадке. — Вы не дали развиться чувству, которое начинало созревать, вы сами разорвали нашу связь, вы не имели ко мне доверия, вы усомнились во мне... Пока я говорил, Ася все больше и больше, наклонялась вперед — и вдруг упала на колени, уронила голову на руки и зарыдала. Я подбежал к ней, пытался поднять ее, но она мне не давалась. Я не выношу женских слез: при виде их я теряюсь тотчас.
— Анна Николаевна, Ася, — твердил я, — пожалуйста, умоляю вас, ради бога, перестаньте... — Я снова взял ее за руку... Но, к величайшему моему изумлению, она вдруг вскочила — с быстротою молнии бросилась к двери и исчезла...»

Н. Н. говорит, что он честный человек, он говорит так, словно кричит об этом на весь мир, но не надо об этом говорить, дела сами показывают честный человек или нет, и, как правило, когда человек заводит речь о честности, значит, он понимает, что поступает бесчестно. Н. Н. пытается вернуть их отношения к прошлому. Он отрывается он настоящего. В нем не было никакой перемены, и потому что значит сегодняшнее объяснение? Но здесь проскальзывает очень важная для читателя фраза: «что взволновало вас». Ответа он не получит, но читатель должен сам понять. Писатель напоминает читателю, что его обязанность думать и размышлять.

Асю взволновала угроза разрушить их отношения, которая исходила от Гагина, никогда так реально она не нависала над русскими Ромео и Джульеттой. Ася не знает, она не уверена, готов ли Н. Н. принять всю правду и остаться с ней и вообще любит ли он ее. Поэтому она и назначила для окончательного объяснения встречу.
А Н. Н продолжает обвинять девушку. И здесь Ася задает простой вопрос, который раскрывает всю ложность высказываемых Н. Н. обвинений: «Но зачем же вы сказали брату?» Действительно зачем? Конечно, ложное понимание честности заставило его это сделать, но этим самым он бесчестно поступил по отношению к Асе. Теперь выяснилось, что ей такой поступок неприятен, что она не хотела вмешательства брата в их отношения. И призналась она Гагину, потому что он застал ее врасплох, в момент, когда она не управляла своими чувствами. Фрау Луизе по своей инициативе разбудила брата и дала ему ключ, вероятно слыша, как страдает девушка.

Для Чернышевского эта сцена стала главным аргументом в его тотальном обвинении Н. Н.

«Вот человек, сердце которого открыто всем высоким чувствам, честность которого непоколебима, мысль которого приняла в себя все, за что наш век называется веком благородных стремлений. И что же делает этот человек? Он делает сцену, какой устыдился бы последний взяточник. Он чувствует самую сильную и чистую симпатию к девушке, которая любит его; он часа не может прожить, не видя этой девушки; его мысль весь день, всю ночь рисует ему ее прекрасный образ; настало для него, думаете вы, то время любви, когда сердце утопает в блаженстве. Мы видим Ромео, мы видим Джульетту, счастью которых ничто не мешает, и приближается минута, когда навеки решится их судьба,— для этого Ромео должен только сказать: «Я люблю тебя, любишь ли ты меня?» — и Джульетта прошепчет: «Да...» И что же делает наш Ромео… …И что же он говорит ей? «Вы предо мною виноваты,— говорит он ей,— вы меня запутали в неприятности, я вами недоволен, вы компрометируете меня, и я должен прекратить мои отношения к вам; для меня очень неприятно с вами расставаться, но вы извольте отправляться отсюда подальше». Что это такое? Чем она виновата? Разве тем, что считала его порядочным человеком? Компрометировала его репутацию тем, что пришла на свидание с ним? Это изумительно! Каждая черта в ее бледном лице говорит, что она ждет решения своей судьбы от его слова, что она всю свою душу безвозвратно отдала ему и ожидает теперь только того, чтоб он сказал, что принимает ее душу, ее жизнь, — и он ей делает выговоры за то, что она его компрометирует! Что это за нелепая жестокость? что это за низкая грубость? И этот человек, поступающий так подло, выставлялся благородным до сих пор! Он обманул вас, обманул автора.
Да, поэт сделал слишком грубую ошибку, вообразив, что рассказывает нам о человеке порядочном. Этот человек дряннее отъявленного негодяя. Таково было впечатление, произведенное на многих совершенно неожиданным оборотом отношений нашего Ромео к его Джульетте. От многих мы слышали, что повесть вся испорчена этою возмутительною сценой, что характер главного лица не выдержан, что если этот человек таков, каким представляется в первой половине повести, то не мог поступить он с такою пошлой грубостью, а если мог так поступить, то он с самого начала должен был представиться нам совершенно дрянным человеком». (4).

Обвинение Чернышевского это образчик демагогического обвинения. В нем сочетаются элементы правильного анализа, что делает его справедливым в одной части, и элементы подтасовки, что делает критика мелким шулером, а само исследование ничтожным. Конечно, и мы с этим согласны, Н. Н. виновен, но перед кем? Перед господином Чернышевским? Асей? Нет. Он виновен, прежде всего, перед своей совестью. Отказ девушке – это его неоспоримое право. В данном случае он не нарушает нормы общепринятой морали или чьи-либо интересы. Для нас интересно как сам он воспринимает свой поступок. И если уж кому быть судьей над Н. Н., то только самому себе. Мы можем говорить, что он поступил неправильно, глупо, но делать из данного поступка моральный фетиш мы не имеем права, зато г. Чернышевский смело присваивает себе право и судьи, прокурора и палача. Необходимо, наконец, скинуть с него судейскую мантию и отправить в ссылку, отлучив от литературы на веки вечные.

Во-первых, в своем анализе Чернышевский основывается только на этой сцене. Он не исследует дальнейшие события, а они заставляют совершенно по-новому взглянуть на Н. Н. и его поступок.
Во-вторых, если уж Н. Н. и виновен, то нельзя забывать и о степени его вины. Чернышевский стучит кулаком и требует публичной казни, общественного порицания и отторжения Н. Н.
В-третьих, необходимо выслушать и последнее слово «подсудимого».

Совесть «последнего взяточника» девственна и белоснежна по убеждению Чернышевского, чем совесть нашего молодого человека. Какие литературные герои могут сравниться по низости и подлости с Н. Н. Например, князь из романа Достоевского «Униженные и оскорбленные» в тысячу раз благородней в своем поведении, чем Н. Н., который «дряннее отъявленного негодяя». То, что сделал князь это детские шалости по сравнению с тем, что сделал молодой человек. Князь разоряет своего честного управляющего имением старика Ихменева, обманывает полюбившую его девушку – вывозит ее за границу, выманивает деньги и бросает на произвол судьбы, коварно ведет интригу против любви Алеши и Наташи, но разве все это может сравниться по сравнению с гадким поступком Н. Н.

По всем правилам публичного демагога Чернышевский берет в свои союзники самого Тургенева. Оказывается, герой обманул самого писателя! Нет, авторитет писателя непоколебим, он хотел изобразить прекрасного человека, а в него влезла личина «негодяя» и в этом была ошибка автора, что он не сумел разглядеть Н. Н. как следует. Критик, разумеется, не желает видеть духовную общность писателя и его героя. Он не хочет понимать, что писатель все очень хорошо знает о своем герое и, не смотря на совершенный им поступок, питает к нему симпатию. Чернышевский делает интересное на наш взгляд суждение о читательских отзывах своих современников о главном герое: они недоумевают, почему человек, представший в первой половине повести таким благородным поступает с «такой пошлой грубостью?». Они считают, что характер «главного лица не выдержан», что с самого начала он должен был бы тогда предстать «совершенно дрянным человеком». А ведь верно подмечено.

Характер вступает в противоречие с поступками. Зачем же Тургенев наделил своего героя благородными чертами, а потом сделал из него негодяя? Что недостаточно опытный писатель? Вовсе нет. Ну не виноват писатель, что его творческий метод не понимают, что не хотят воспринять его героя, увидеть в нем действительно благородного человека, но совершившего ошибку и глубоко раскаляющегося. Ну, никогда читатель не читал античных трагедий и не знают, что такое катарсис, и какой принцип положен в его основу. Но нам кажется наоборот, читатели как раз это знают, этого не хочет знать г. Чернышевский, для которого Н. Н. – это идейный враг, которого надо заклеймить как врага прогресса общества по революционной спирали, и раздавить, как ненужную гадину, отравляющую жизнь своими мечтаниями и разговорами. Н. Н. нужен писателю, чтобы проследить душевную драму героя. Чтобы исследовать человека. Это главная задача писателя. Герой совершает зло - он отталкивает девушку. Что же с ним происходит дальше?

«Когда несколько минут спустя фрау Луизе вошла в комнату — я все еще стоял на самой середине ее, уж точно как громом пораженный. Я не понимал, как могло это свидание так быстро, так глупо кончиться, когда я и сотой доли не сказал того, что хотел, что должен был сказать, когда я еще сам не знал, чем оно могло разрешиться...
— Фрейлейн ушла? — спросила меня фрау Луизе, приподняв свои желтые брови до самой накладки. Я посмотрел на нее как дурак — и вышел вон».

Н. Н. сразу же начинает понимать глупость совершенного им поступка. В этом уже можно увидеть первые следы раскаяния. И это очень важно для оценки героя. Теперь, когда он оттолкнул Асю, когда он увидел, что тот другой человек, который в нем сидел постоянно действительно сделал это, он начинает понимать, что вовсе не хотел этого делать. Он в глубине души еще рассчитывал на какое-то продолжение. Он словно еще во сне, когда все может измениться в лучшую сторону, но он уже начинает просыпаться и понимать, что произошло, что-то страшно необратимое, те грозные предзнаменования, которые являлись ему в виде предупреждений, вдруг явились перед ним в виде рока.

Оказывается Н. Н. не хотел подобной развязки, только свершившийся факт помог осознать глубину своей любви к девушке. Вот когда начинает происходить эволюция героя. Если бы он равнодушно и мелочно расстался с Асей, не пожалев о своем поступке, тогда надо было осудить Н. Н. Он действительно предает свою любовь. Но нет. Герой понял свою ошибку и сразу, например, в отличие от Онегина, пытается ее исправить.

«Я выбрался из города и пустился прямо в поле. Досада, досада бешеная меня грызла. Я осыпал себя укоризнами. Как я мог не понять причину, заставившую Асю переменить место нашего свидания, как не оценить, чего ей стоило прийти к этой старухе, как я не удержал ее! Наедине с ней в той глухой, едва освещенной комнате у меня достало силы, достало духа — оттолкнуть ее от себя, даже упрекать ее... А теперь ее образ меня преследовал, я просил у ней прощения; воспоминания об этом бледном лице, об этих влажных и робких глазах, о развитых волосах на наклоненной шее, о легком прикосновении ее головы к моей груди — жгли меня. «Ваша...» — слышался мне ее шепот. «Я поступил по совести», — уверял я себя... Неправда! Разве я точно хотел такой развязки? Разве я в состоянии с ней расстаться? Разве я могу лишиться ее? «Безумец! безумец!» — повторял я с озлоблением... Между тем ночь наступала. Большими шагами направился я к дому, где жила Ася».

В этом эпизоде заключена кульминация повести. Вот к чему вел нас писатель. Вот какую задачу он ставил, вот какое испытание должен был пройти его герой. Да он совершил предательство своей любви. Но он это осознал! Это раскаяние, горькое раскаяние. И оно наступило не спустя годы, как у Онегина, нет, он сразу понял всю глубину неправоты своего поведения, он понял, что нельзя отказывается от Аси, нельзя предавать свою любовь. Н. Н. понял, осознал, и самое главное – нельзя предавать свою любовь. Теперь готов исправить свою ошибку, вот что самое ценное в развитии характера героя. Тургенев изобразил не схему, а живого человека, с его слабостями, заблуждениями. Он просит прощения у своей возлюбленной, он понял, что заставило Асю переменить свидание, хотя об этом ничего и не говорит. Ему кажется, что теперь все будет по-другому, ему надо лишь найти Асю, и счастье станет возможным. Он был ослеплен на какое-то мгновение, но теперь он прозрел. Теперь он спешит найти Асю, чтобы с ней объясниться.

Чернышевский и компания с этого момента набрали в рот воды. Им не выгодно говорить о раскаянии Н. Н., потому что это подрывает их концепцию ничтожного и дрянного человека. Чернышевским понятно – он политикан, ему нужен был плацдарм для разгрома чуждого ему идейного движения, но последующие критики, они то, что не видели или не читали? И видели и читали. Они холуйски служили тому общественному строю, который возносил Чернышевского, они не осмеливались слова сказать против. У нас создалась целая плеяда так называемых «исследователей», которые не открывали, а паразитировали на литературе. Они не находили новое, а муссировали давно известное, переписывая друг у друга. Вся эта масса литературных паразитов с негодованием воспримет новую концепцию. Этого и следует ожидать. Дискутировать с ними?.. Искать истину?.. Нет, уж, увольте. К ним надо применять лишь одно действенное средство – дихлофос – чтобы больше никогда их маленькие грязные лапки не оставляли следов в великой русской литературе

ГАГИН НА ГРАНИ СРЫВА

«Гагин вышел ко мне навстречу.
— Видели вы сестру? — закричал он мне.
— Разве ее нет дома? — спросил я. — Нет.
— Она не возвращалась?
— Нет. Я виноват, — продолжал Гагин, — не мог утерпеть; против нашего уговора, ходил к часовне; там ее не было; стало быть, она не приходила?
— Она не была у часовни.
— И вы ее не видели?
Я должен был сознаться, что я ее видел.
— Где?
— У фрау Луизе. Я расстался с ней час тому назад, — прибавил я, — я был уверен, что она домой вернулась.
— Подождем, — сказал Гагин.
Мы вошли в дом и сели друг подле друга. Мы молчали. Нам очень неловко было обоим. Мы беспрестанно оглядывались, посматривали на дверь, прислушивались. Наконец, Гагин встал.
— Это ни на что не похоже! — воскликнул он, — у меня сердце не на месте. Она меня уморит, ей-богу... пойдемте искать ее,
Мы вышли. На дворе уже совсем стемнело.
— О чем же вы с ней говорили? — спросил меня Гагин, надвигая шляпу на глаза.
— Я виделся с ней всего минут пять, — отвечал я, — я говорил с ней, как было условлено.
— Знаете ли что? — возразил он, — лучше нам разойтись; этак мы скорее на нее наткнуться можем, Во всяком случае, приходите сюда через час».

Нетерпение Гагина столь велико, что он кричит, едва видит Н. Н. Конечно, ему не терпится узнать результат встречи. Для него это так важно, что он без всякого зазрения совести нарушает договор и является на место свидания. Он никого не застает и решает, что Ася не пришла или возможно переменил место встречи. Гагин сразу же пытается «обезоружить» своей искренностью. Да, он нарушил слово, но он же в этом признался… Н. Н. опять, следуя своей ложной честности, вынужден был признаться в состоявшемся в другом месте свидании.

Главное что интересует Гагина – выдержал ли Н. Н. обговоренную с ним линию разговора. Он молчит, полагая, что молодой человек сам все расскажет. Однако этого не происходит, потому что Н. Н. угнетен, и тогда Гагин ставит перед ним прямой вопрос: «О чем же вы с ней говорили?». Вопрос представляет для него большую важность. Он надвигает шляпу на глаза, вероятно полагая, что блеск глаз, который невозможно скрыть, может выдать его. И едва услышав, что Н. Н. не вышел из рамок ранее обговоренного, останавливает Н. Н. Больше он ему не нужен, все, что должна была узнать Ася, она узнала. Гагин сразу же находит причину расстаться с Н. Н.

«Я проворно спустился с виноградника и бросился в город. Быстро обошел я все улицы, заглянул всюду, даже в окна фрау Луизе, вернулся к Рейну и побежал по берегу... Изредка попадались мне женские фигуры, но Аси нигде не было видно. Уже не досада меня грызла, — тайный страх терзал меня, и не один страх я чувствовал... нет, я чувствовал раскаяние, сожаление самое жгучее, любовь — да! самую нежную любовь. Я ломал руки, я звал Асю посреди надвигавшейся ночной тьмы, сперва вполголоса, потом все громче и громче; я повторял сто раз, что я ее люблю, я клялся никогда с ней не расставаться; я бы дал все на свете, чтобы опять держать ее холодную руку, опять слышать ее тихий голос, опять видеть ее перед собою... Она была так близка, она пришла ко мне с полной решимостью, в полной невинности сердца и чувств, она принесла мне свою нетронутую молодость... и я не прижал ее к своей груди, я лишил себя блаженства увидеть, как ее милое лицо расцвело бы радостью и тишиною восторга... Эта мысль меня с ума сводила».
«Куда могла она пойти, что она с собою сделала?» — восклицал я в тоске бессильного отчаяния... Что-то белое мелькнуло вдруг на самом берегу реки. Я знал это место; там, над могилой человека, утонувшего лет семьдесят тому назад, стоял до половины вросший в землю каменный крест с старинной надписью. Сердце во мне замерло... Я подбежал к кресту: белая фигура исчезла. Я крикнул: «Ася!» Дикий голос мой испугал меня самого — но никто не отозвался...
Я решился пойти узнать, не нашел ли ее Гагин».

Раскаяние в молодом человеке достигает пика. Он уже совершенно другой. Он решительный, смелый, но он по-прежнему не видит и не чувствует опасность в лице Гагина. Образ, надвигающийся тьмы – это образ неминуемой беды. Если в этот момент Н. Н. не был захвачен чувствами. Если бы он сумел проанализировать поведение Гагина, он понял, как надо было бы ему действовать, но он не может пока разгадать Гагина, который играл роль друга с чашей яда в руке.

ГАГИН ГОТОВИТ КОВАРНОЕ БЕГСТВО

«Быстро взбираясь по тропинке виноградника, я увидел свет в комнате Аси... Это меня несколько успокоило. Я подошел к дому; дверь внизу была заперта, я постучался. Неосвещенное окошко в нижнем этаже осторожно отворилось, и показалась голова Гагина.
— Нашли? — спросил я его.
— Она вернулась, — отвечал он мне шепотом,— она в своей комнате и раздевается. Все в порядке.
— Слава богу! — воскликнул я с несказанным порывом радости, — слава богу! Теперь все прекрасно. Но вы знаете, мы должны еще переговорить.
— В другое время, — возразил он, тихо потянув к себе раму, — в другое время, а теперь прощайте.
— До завтра, — промолвил я, — завтра все будет решено.
Я чуть было не постучал в окно. Я хотел тогда же сказать Гагину, что я прошу руки его сестры. Но такое сватанье в такую пору... «До завтра, — подумал я, — завтра я буду счастлив...»
Завтра я буду счастлив! У счастья нет завтрашнего дня; у него нет и вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть настоящее — и то не день — а мгновенье.
Я не помню, как дошел я до 3. Не ноги меня несли, не лодка меня везла: меня поднимали какие-то широкие, сильные крылья. Я прошел мимо куста, где пел соловей, я остановился и долго слушал: мне казалось, он пел мою любовь и мое счастье».

Беспокойство за судьбу Аси. Н. Н. уже серьезно обеспокоен, потому результат мог быть весьма трагичным. Свет в окне успокаивает его. Тургенев начинает описывать детали, которые играют смысловую роль. Дверь внизу оказалась закрытой. А ведь Гагин знал, что Н. Н. должен прийти через час! Он явно прячется он него. Окно было неосвещено, за ним его и поджидал Гагин. Стараясь не привлекать внимание Аси, он очень осторожно отворяет окно. Иезуитская предусмотрительность, вдруг окно стукнет и Ася выглянет, тогда для него все пропало. Он выигрывает эту игру, надо только умело поставить последнюю точку.

Гагин поднимет, чем он рискует, поэтому действует предусмотрительно и осторожно. Он говорит «шепотом». Вдруг Ася услышит их разговор. Ему важно отправить Н. Н. домой, поэтому после короткой фразы, о том, что все прекрасно, он закрывает окно. Н. Н. совершенно не догадывается с какой стороны его поджидает беда. Он уже уверен, что женится на Асе. Он счастлив, что все в его душе пришло в равновесие, что он сумел по достоинству оценить девушку. Теперь он, как когда-то Ася, почувствовал, что и у него выросли крылья. И теперь уже судьба готовит ему самому положение Аси. Крылья-то выросли, а лететь ему будет некуда. В его монолог уже вплетаются трагические нотки – «У счастья нет завтрашнего дня; у него нет и вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть настоящее — и то не день — а мгновенье». Но это рассуждает Н. Н. во время рассказа, а тогда он еще и не догадывался об этом. «Прощайте», - говорит Гагин. «До завтра», - отвечает ему Н. Н. Прощание зеркальное отражения символической сцены во время первого дня знакомства. Когда Ася ему закричала: «Вы в лунный столб въехали, вы его разбили!» Тургенев в начале повести образно выразил печальный исход событий. Н. Н держал в своих руках счастье, и он сам разбил свое счастье.

«Когда, на другой день утром, я стал подходить к знакомому домику, меня поразило одно обстоятельство: все окна в нем были растворены, и дверь тоже была раскрыта; какие-то бумажки валялись перед порогом; служанка с метлой показалась за дверью.
Я приблизился к ней...
— Уехали! — брякнула она, прежде чем я успел спросить ее: дома ли Гагин?
— Уехали?.. — повторил я. — Как уехали? Куда? Уехали сегодня утром, в шесть часов, и не сказали куда. Постойте, ведь вы, кажется, господин Н.?
— Я господин Н.
— К вам есть письмо у хозяйки. — Служанка пошла наверх и вернулась с письмом, — Вот-с, извольте.
— Да не может быть... Как же это так?.. — начал было я.
Служанка тупо посмотрела на меня и принялась мести.
Я развернул письмо. Ко мне писал Гагин: от Аси не было ни строчки. Он начал с того, что просил не сердиться на него за внезапный отъезд; он был уверен, что, по зрелом соображении, я одобрю его решение. Он не находил другого выхода из положения, которое могло сделаться затруднительным и опасным. «Вчера вечером, — писал он, — пока мы оба молча ожидали Асю, я убедился окончательно в необходимости разлуки. Есть предрассудки, которые, я уважаю; я понимаю, что вам нельзя жениться на Асе. Она мне все сказала; для ее спокойствия я должен был уступить ее повторенным, усиленным просьбам». В конце письма он изъявлял сожаление о том, что наше знакомство так скоро прекратилось, желал мне счастья, дружески жал мне руку и умолял меня не стараться их отыскивать, «Какие предрассудки? — вскричал я, как будто он мог меня слышать, — что за вздор! Кто дал право похитить ее у меня...» Я схватил себя за голову...»

Когда Н. Н. подошел к дому, где жили Гагины, то увидел следы поспешного бегства. Бумажки валяются перед порогом, окна растворены. Гагин знал, что Н. Н. явится и тогда вся хитросплетенная им цепь событий разрушится. Он предусматривает действия Ромео. Он знает, что тот бросится в погоню, поэтому уезжает рано утром, не сказав куда. Обратим на такую выразительную деталь. Тургенев пишет, что они уехали в шесть утра. Видно, всю ночь шли сборы. Но почему же тогда не в семь, восемь. Ведь вполне можно было не акцентировать на столь раннем отъезде. Это не случайно, Это вписывается в предложенную нами тайну отношений Аси и Гагина, где последний выступает в роли любовника, претендующего на сердце девушки.

Письмо Гагина проникнуто ложной заботливостью об Асе, пониманием причин, которые могут «сделаться затруднительными и опасными». Накануне вечером он якобы убедился в «необходимости разлуки». Как же он мог убедиться, если Н. Н. просит его переговорить с ним? И он ему в этом ему отказывает, переадресовывая разговор на «другое время». Гагин лжет, потому что понимает, что лучшее будет убедить «недотепу» не преследовать их. Он тонко рассчитывает действия Н. Н. Он опелирует к ложным предрассудкам: говорит, что якобы понимает невозможности женитьбы на Асе. И это после того, как сам остановил молодого человека в признании сделать это. «Я хотел тогда же сказать Гагину, что я прошу руки его сестры». Гагин не хочет видеть, что Н. Н. Переменил решение относительно Аси. Он настаивает в своей записке, что Н. Н. не хочет жениться. Он, конечно, это считает предрассудком, но это предрассудок из тех, которые он уважает. Что же это за предрассудок, который выводит Асю из круга благородных людей. В светском обществе, безусловно, существует отторжение внебрачных детей дворян. И женитьба на них не поощряется, но не возбраняется.

Это плохой предрассудок, но почему Гагин его «уважает»? Потому что согласен? Нет, вовсе нет, ему то этот предрассудок не мешает претендовать на сердце Аси. Он использует свое предположение в причинах побудивших не его взгляд Н. Н. отказаться от Аси. На самом деле Н. Н. никогда не дал ему понять, что он действительно находится под влиянием этого предрассудка. Напротив, после его рассказа о прошлом Аси, он сразу же возвращается к ним домой и мирится. Гагину надо было завершить игру. И он ее завершает, причем блестяще и если «злой гений» останавливает признание Н. Н. к Асе, то гений ничтожества делает так, чтобы Н. Н. так и остался не введении его коварной игры. Это высший класс. Это злодейство самого утонченного и самого изощренного характера.

Но что же Н. Н., неужели он так и не понял, что сотворил Гагин, неужели он так и не догадался, что стал игрушкой в руках жестокого и расчетливого человека? Нет, теперь Н. Н. после того, как его душа и сердце очистились от тумана, от сомнений и искушений, он теперь остро понимает ложность Гагинских уверений. «Какие предрассудки?» – кричит он. Это глупость, это «вздор» – считает молодой человек. Наконец он прозревает, что впрочем, не раскрывает слушателю сам, «Кто дал право похитить ее у меня...» Это признание Н. Н. является ключевым в понимании роли Гагина в любовной истории. Не трусость и слабость стали причинами разлучивших Ромео и Джульетту, как утверждает Чернышевский, не разочарование Аси или ее переоценка молодого человека, а интрига, которую задумал и блестяще осуществил Гагин.

Тургенев уже напрямую обращается к читателю, он спрашивает, ну теперь-то вы поняли, кто разлучил влюбленных, теперь то вы смогли оценить всю ту разрушительную работу, которую сотворил Гагин. Теперь-то вы понимаете, почему у Гагина не имени, и почему его фамилия столь неблагозвучна?..

Самое удивительное, что именно специалисты, занимающиеся Тургеневым, оказались самыми плохими знатоками русского языка. Они не поняли и до сих пор не понимают прямое значение этой фразы. Ладно, уж все остальное осталось вне их внимания, потому что не знают они еще ни подтекста, ни интерпретации, но прямое значение слов, прямое обвинение Гагина в похищении не вызвало у них никакой реакции и не нашло никакого объяснения. Ну, может теперь они задумаются над нею и поразмышляют, какую же роль сыграл Гагин в повести.

«Служанка начала громко кликать хозяйку: ее испуг заставил меня прийти в себя. Одна мысль во мне загорелась: сыскать их, сыскать во что бы то ни стало. Принять этот удар, примириться с такою развязкой было невозможно. Я узнал от хозяйки, что они в шесть часов утра сели на пароход и поплыли вниз по Рейну…
— По-настоящему, — начала старуха, показывая мне маленькую записку, — я бы должна была дать вам это только в случае, если б вы зашли ко мне сами, ни вы такой прекрасный молодой человек. Возьмите. Я взял записку. На крошечном клочке бумаги стояли следующие слова, торопливо начерченные карандашом: «Прощайте, мы не увидимся более. Не из гордости я уезжаю—нет, мне нельзя иначе. Вчера, когда я плакала перед вами, если б вы мне сказали одно слово, одно только слово — я бы осталась. Вы его не сказали. Видно, так лучше... Прощайте навсегда!»

Н. Н. переживает трагедию, он проявляет решимость найти Гагиных - он немедленно отправляется в путь. В этом поступке можно увидеть черты решительного человека, который, наконец, проснулся, и который готов к действию, к борьбе, единственное, что ему нужно - это вернуться на поле сражения. Старушка передает ему записку Аси. Нет, это уже не мольба, это простое и искренне объяснение причин отъезда. Искренний тон записки не позволяет читателю усомниться в правдивости слов девушки, обвинить ее в мелочной жажде мести за отвергнутую любовь. А раз мы действительно верим Асе, то должны поверить в правдивость указанных ею причин отъезда. Поэтому нелепо было бы обвинять Асю в скрытом обмане и считать, что именно гордость стала причиной ее отъезда – оскорбленная девушка наконец-то поняла, какому ничтожеству она предлагал любовь.

Тургенев потому и подчеркивает это, чтобы читатель не впал в ложное огрубление характера девушки. Разумеется, записка носит самый чистый и самый искренний тон.
Недаром писатель буквально психологически точно просчитывает действия героев. Записка не рассчитана на мелкое мщение. Тургенев указывает внимательному читателю, что Ася просит старушку передать записку при условии, что Н. Н. сам придет к ней. Однако все получилось по-другому. Фрау Луизе, угадав в Н. Н. «прекрасного молодого человека» сама отдает записку.
Все это рассуждение было приведено для того, чтобы читатель понял, что в письме Аси звучит истинная правда, что причиной ее внезапного отъезда стала не гордость, не уязвленное самолюбие, а правда тайных отношений между ней и братом: «мне нельзя иначе». Именно та правда, которую нельзя высказать: «а иногда и видишь беду – да спастись нельзя, и отчего нельзя никогда сказать всей правды». На Асе лежала обязанность стать женой Гагина, именно это обстоятельство и было той невысказанной правдой, той надвигающейся неотвратимой бедой.

«Одно слово... О, я безумец! Это слово... я со слезами повторял его накануне, я расточал его на ветер, я твердил его среди пустых полей... но я не сказал его ей, я не сказал ей, что я люблю ее... Да я и не мог произнести тогда это слово. Когда я встретился с ней в той роковой комнате, во мне еще не было ясного сознания моей любви: оно не проснулось даже тогда, когда я сидел с ее братом в бессмысленном и тягостном молчании... оно вспыхнуло с неудержимой силой лишь несколько мгновений спустя, когда, испуганный возможностью несчастья, я стал искать и звать ее... но уж тогда было поздно. «Да это невозможно!» — скажут мне; не знаю, возможно ли это, — знаю, что это правда. Ася бы не уехала, если б в ней была хоть тень кокетства и если б ее положение не было ложно. Она не могла вынести того, что всякая другая снесла бы: я этого не понял. Недобрый мой гений остановил признание на устах моих при последнем свидании с Гагиным перед потемневшим окном, и последняя нить, за которую я еще мог ухватиться,— выскользнула из рук моих.

В тот же день вернулся я с уложенным чемоданом в город Л. и поплыл в Кёльн. Помню, пароход уже отчаливал, и я мысленно прощался с этими улицами, со всеми этими местами, которые я уже никогда не должен был позабыть, — я увидел Ганхен. Она сидела возле берега на скамье. Лицо ее было бледно, но не грустно; молодой красивый парень стоял с ней рядом и, смеясь, рассказывал ей что-то; а на другой стороне Рейна маленькая моя мадонна все так же печально выглядывала из темной зелени старого ясеня».

Глубокие сожаления терзают Н. Н. Он понимает, какую ошибку он допустил. В этом его новом сознании перед читателем предстает новый прекрасный Н. Н. Он прошел то испытание, которое ему уготовила судьба. Он переродился, он готов любить, он готов жертвовать. Это раскаяние и есть очищение героя, его обновление. Вот когда он вырос на ступень в своем душевном развитии. А ведь если бы он мелочно остался, не раскаялся, тогда бы можно было сказать, да перед нами мелкий человек с мелкой душонкой. Нет Н. Н. это действительно прекрасный человек, с благородной и чистой душой. Дорого ему далось это очищение. И читатель понимает и прощает его. Да это была его беда, что он во время не разобрался в своих чувствах, что он не понял, не осознал, что действительно он любит и любим.

Мотив тайных отношений возникает в словах Н. Н. «Да это невозможно!» — скажут мне; не знаю, возможно ли это, — знаю, что это правда». Это слова самого писателя, вложенные в уста своего героя. Любовь между братом и сестрой – вот правда. Вот в чем была «ложность» положения Аси. И эта стало единственной причиной ее отъезда. Она, отвергнутая, не хотела, чтобы Н. Н. узнал правду. Быть может, осудил бы ее… Тургенев фактически прямо обращается к читателю. Он утверждает – есть другие причины, приведшие к расставанию молодых людей. Если до сих пор читатель не смог разобраться, то сейчас он должен, по крайней мере, задуматься. Лермонтов в конце «Бэлы» точно также обращается к читателю. В этом можно увидеть единое композиционное решение концовки двух великих гениев.

ОКОНЧАНИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ДУЭЛИ ПИСАТЕЛЯ С ЧИТАТЕЛЕМ

Автор в своем герое лишь проявляется иногда, но по замыслу самого писателя, по-видимому, сам Н. Н. не должен знать истинную причину ревнивого поведения Гагина. Он иногда как бы прозревает, чтобы указать читателю правильное направление в его размышлениях над судьбами героев. Но сам Н. Н. не должен был этого знать. Вот почему он говорит, что «недобрый гений» остановил признание «при последнем свидании с Гагиным». Герой считает, что эта была последняя нить, за которую он мог бы еще ухватиться. Однако здесь он ошибается. Признание Гагину ничего не изменило бы. Он бы все равно «похитил» бы Асю. Он знал, что именно это признание и собирается сделать Н. Н. при следующей встрече.

Здесь писатель продолжает психологическую дуэль с читателем. Н. Н. полагает, что у него еще была возможность объяснить брату о своих намерениях жениться. Если читатель согласится с этим, значит, он не разгадал тайну, а если не согласится, и внимательно проследит поведение Гагина, то тогда он блестяще справится с задачей, которую поставил перед ним писатель.
Символическая сценка, которую Н. Н. наблюдает возле берега, отплывая в Кёльн, становится как бы продолжением его истории. Ася будет грустить, но другой певец любви будет ей петь о любви, но она так и останется грустной и, так же как и Н. Н. будет всю жизнь его вспоминать.

«В Кёльне я напал на след Гагиных; я узнал, что они поехали в Лондон; я пустился вслед за ними; но в Лондоне все мои розыски остались тщетными. Я долго не хотел смириться, долго упорствовал, но я должен был отказаться, наконец, от надежды настигнуть их.
И я не увидел их более — я не увидел Аси. Темные слухи доходили до меня о ней, но она навсегда для меня исчезла. Я даже не знаю, жива ли она. Однажды, несколько лет спустя, я мельком увидал за границей, в вагоне железной дороги, женщину, лицо которой живо напомнило мне незабвенные черты... но я, вероятно, был обманут случайным сходством. Ася осталась в моей памяти той самой девочкой, какою я знавал ее в лучшую пору моей жизни, какою я ее видел в последний раз, наклоненной на спинку низкого деревянного стула. Впрочем, я должен сознаться, что я не слишком долго грустил по ней: я даже нашел, что судьба хорошо распорядилась, не соединив меня с Асей; я утешался мыслию, что я, вероятно, не был бы счастлив с такой женой. Я был тогда молод — и будущее, это короткое, быстрое будущее, казалось мне беспредельным. Разве не может повториться то, что было, думал я, и еще лучше, еще прекраснее?.. Я знавал других женщин, — но чувство, возбужденное во мне Асей, то жгучее, нежное, глубокое чувство, уже не повторилось. Нет! ни одни глаза не заменили мне тех, когда-то с любовью устремленных на меня глаз, ни на чье сердце, припавшее к моей груди, не отвечало мое сердце таким радостным и сладким замиранием! Осужденный на одиночество бессемейного бобыля, доживаю я скучные годы, но я храню, как святыню, ее записочки и высохший цветок гераниума, тот самый цветок, который она некогда бросила мне из окна. Он до сих пор издает слабый запах, а рука, мне давшая его, та рука, которую мне только раз пришлось прижать к губам моим, быть может, давно уже тлеет в могиле... И я сам — что сталось со мною? Что осталось от меня, от тех блаженных и тревожных дней, от тех крылатых надежд и стремлений? Так легкое испарение ничтожной травки переживает все радости и все горести человека — переживает самого человека».

Н. Н. делает все возможное, чтобы отыскать Гагиных. Тургенев употребляет слова «напал на след», «настигнуть», которые выражают погоню молодого человека. И это не случайно, потому что Гагин бежит от преследования, он предпринимает все меры предосторожности. И здесь можно предположить такой вариант, который вполне мог состояться. Н. Н. мог, наконец, настигнуть Гагиных. Допустим, это бы произошло, что случилось бы дальше? Не будем забывать, что случай распорядился так, что Н. Н. не смог их настигнуть. Что же тогда произошло?.. Н. Н. опять отказался бы от Аси?.. Нет, конечно, нет. Было бы бурное объяснение с Гагиным, возможно была бы и дуэль, но Н. Н. никогда и ни при каких обстоятельствах больше бы не расстался бы с Асей. А если это действительно так. Если душевные силы героя способны сломить зло, способны к чистой и благородной любви, то – те выводы, которые сделал о нашем Ромео Чернышевский – есть ложь. Чудовищная ложь бездарного политикана. Но главное, что породила эта ложь – это осуждение Н. Н. последующими исследователями.

«Этим проявляется не только слабость его характера, но и слабость романтических стремлений, а в конце концов, вся иллюзорность либеральной романтики» (5).

В любом предисловии к изданию «Аси» можно найти подобные суждения, конечно, к ним присовокупляется заискивающая похвальба Чернышевскому. Вот почему наше исследование имеет важное значение в разоблачении чуждых духовно и идейно Тургеневу «исследователей», которые использовали творение великого гения в конъектурных интересах.

Но вернемся к концовке повести. Итак, чем же закончил свое повествование Тургенев? Его герой пытается найти утешение в рассуждениях о несчастливой своей семейной жизни с такой девушкой как Ася. Ему необходимы аргументы, чтобы снизить накал своей печали. В этом, разумеется, еще проскальзывает двойственность Н. Н. Однако, это ее последние вздохи. Время всякий раз возвращает его к Аси. Каждый раз, когда он встречал другую женщину, образ Аси затмевал новое увлечение. И его рассуждения о том, что все может повториться еще лучше и прекрасней, терпят крах. Жизнь доказала Н. Н. что: «Нет! ни одни глаза не заменили мне тех, когда-то с любовью устремленных на меня глаз, ни на чье сердце, припавшее к моей груди, не отвечало мое сердце таким радостным и сладким замиранием!». И сейчас, когда для Н. Н. прошло столько времени, когда: «та рука, которую мне только раз пришлось прижать к губам моим, быть может, давно уже тлеет в могиле...» Он продолжает испытывать самую нежную и самую трепетную любовь. Время оказалось не властным над его чувствами. В другом бы герое остался бы давно один пепел, но в Н. Н. так и осталась навсегда любовь к Асе.

Такая любовь – это любовь настоящего Ромео. И Ася, мы уверены, до конца дней хранила любовь к нему, потому что только у нестоящего Ромео может быть настоящая Джульетта.
Теперь мы сгруппируем последовательную цепь поступков героев, чтобы дать цельное, единое представление о сюжетной структуре повести. Тем оппонентам, которые отвергнут новую точку зрения, надо будет выстроить свою концепцию движения сюжета и логику поступков героев, не пропуская ни одного эпизода необходимого для развития действия. Почему мы обращаем, казалось бы, на такие простые вещи внимания? Потому что у многих появится соблазн бездоказательно опровергать сделанные нами выводы, не подкрепляя их ссылками на текст.
Это обычная практика советского литературоведения, доставшаяся в наследство новому времени. Поэтому «мосек» просим, не беспокоится, ненароком можно и хвост прищемить, учите это, а вот серьезных честных оппонентов, которые действительно захотят вступить с нами в дискуссию – милости просим – текст и анализ. Попробуйте выстроить логически стройную концепцию развития сюжета повести «Бэла». Если вы сумеете это сделать – честь и хвала вам, если нет – то принимайте нашу концепцию.

Но прежде, чем свести вмести все поступки героев, вернемся к проблеме авторского начала в герое. Как мы уже отмечали: много признаков в повести указывают на то, что Тургенев в повести подразумевал собственные взгляды, убеждения и мироощущение. Об этом, например, пишет П. В. Анненков, литературный критик и современник писателя, который считал, что вероятнее всего предполагать, что основа «Аси» взята из биографического факта, дорого почему-то самому автору.
Рассуждения Н. Н. о труде художника, о живых человеческих лицах. Намеки на работу, которой занимается герой, подтверждают справедливость слов Анненкова. Тургенев – вот истинный герой «Аси». В этой небольшой повести мы можем увидеть черты характера самого писателя. Н. Н. так же близок к Тургеневу, как Татьяна к Пушкину.
Сюжет повести «Аси» развит настолько оригинально, что оставался загадкой, которую не смогли разгадать многие поколения читателей и исследователей. Он построен на переплетении нюансов, оттенков, рефлексии. Он отражает всю сложность и богатство человеческих взаимоотношений. Теперь на основании текста и подтекста проследим краткое развитие сюжета с учетом истинных мотивов в поведении героев, более подробно разобранных ранее.

Молодой человек путешествует по Европе. В небольшом немецком городке он встречает соотечественников – брата и сестру Гагиных. По характеру их взаимоотношений он предполагает между ними скрытую любовную связь. Он ставит под сомнения их родственные отношения. Однако Гагин опровергает его предположения. Он объясняет степень родства между ним и Асей, которая является сестрой по отцу. Здесь появляется скрытая сюжетная линия, несмотря на родственные отношения, Гагин желает сам жениться на Асе. В свою очередь на ней лежит обязанность стать его женой. Эти конфликтующие обстоятельства и становятся причиной трагической развязки любовных отношений Н. Н. и Аси. Они и составляют тайну повести.
После первой встречи Ася уговаривает брата позвать Н. Н. снова в гости. Гагин, даже во вред себе, вынужден это сделать. Он слишком зависим от Аси. После довольно вялой беседы Гагин зовет Н. Н. посетить их домик. Однако дома, как и следовало ожидать, горячей беседы по поводу живописных полотен не возникает. Гагину мало интересен Н. Н. В глубине души ставит себя намного выше. Они отправляются искать Асю.

Они находят ее на развалине, где она забиралась на опасное место. Она хочет произвести впечатление на молодого человека. Вызывающее поведение Аси, ее желание понравиться Н. Н. не ускользает от Гагина. Чтобы охладить пыл девушки он с «лукавой ужимкой» поднимает тост за здоровье дамы Н. Н., хотя только что проявил равнодушие к сердечной тайне нового знакомого.
Прощаясь, Ася дает понять, что хотела бы быть «дамой сердца» Н. Н., прося брата отдать ему ветку гераниума. По дороге домой Н. Н. задает себе вопрос – сестра ли она ему? А засыпая, уже утвердительно шепчет, что не сестра. Гагин понял, что в лице соотечественника он получил сильного для себя соперника. Он высказывает свои ревнивые упреки Асе. Именно этим можно объяснить резкую перемену в поведении Аси на следующий день и в течение следующих двух недель, когда она на себя наложил «пост» и «покаяние». Ася выстраивает свою линию поведения – она желает показать, что Н. Н. вовсе ей не интересен, чтобы успокоить ревнивые настроения брата. Гагин в свою очередь весьма зорко следит за их отношениями. Он старается не оставлять их наедине, он уводит Н. Н. на прогулку, где ему срочно понадобился совет для его этюдов.
Подслушанный разговор – объяснение Аси и Гагина в беседке, подтверждает предположения Н. Н. относительно не родственных отношений брата и сестры. Обиженный он отправляется в горы, и приходит домой только через три дня. Ася догадалась, что Н. Н. стал невольным свидетелем их объяснения. Она отправляет брата на примирение. Она уговаривает брата рассказать ее историю. Гагин делает это весьма охотно, так как полагает, что правда о происхождении сестры оттолкнет молодого человека. Однако этого не происходит. Ася и Н. Н. снова становятся друзьями. Ася рассказывает о своих мечтах пойти на трудный подвиг. Они вальсируют. Ничто, кажется, не препятствует сближению молодых людей. Однако Гагин поражен этим. Его новые упреки ревности объясняют причину подавленного состояния Аси на следующий день. Она пытается намеком предупредить о надвигающейся опасности, когда говорит о беде, которую видишь, но от которой нельзя спастись. Беда существует в лице брата. Его творческий припадок, когда он свирепо размахивает кистями, объясняется разыгравшейся в его душе ревности.

Здесь сюжетная линия начинает завязываться в непростой узелок. Прекрасная чистая девушка всей душой полюбила Н. Н., но еще не до конца осознал в себе ответное чувство и не отвечает в полной мере взаимностью, он сомневается. У Аси вырастаю крылья, только лететь ей некуда. Это рождает тяжелые переживания в легкоранимой душе девушки. В отчаянии, в состоянии аффекта она признается в своей любви к Н. Н. Гагину. Он, вероятно, требует немедленного отъезда и убеждает, что Н. Н. никогда не женится на ней. После припадка Ася понимает, какую ужасную совершила она ошибку, надеясь найти понимание Гагина. Она пишет записку Н. Н., в которой назначает ему свидание и сообщает сделанной ею «большой неосторожности». Гагин понимает, что ход событий надо держать под своим контролем. Для него сложилась очень неприятная ситуация – он может потерять Асю. Он спешит к Н. Н., и находит неожиданное понимание. Н. Н. вовсе не собирается жениться на Асе. Гагин располагает к себе Н. Н. своей якобы откровенностью и вынуждает его признаться, что сестра назначила свидание. Гагин и Н. Н. принимают решение, что последнему надо «честно объясниться» с Асей, т. е. Оттолкнуть ее. Гагин обязуется быть дома и не подавать вида, что ему известно о записке.

Разумеется, самым коварным способом он нарушает данное им слово и является на место свидания, однако влюбленных он там не застает. Ася буквально угадывая его действие, и изменяет место свидания. В доме у фрау Луизе происходит решающее объяснение. Н. Н. упрекает Асю в ее неправильном поведении. Он говорит о брате, который все знает. Для Аси это означает отказ, она убегает. Н. Н. стоит потрясенный и вскоре начинает понимать, какую ошибку он совершил, и что он также глубоко влюблен. Он бросается за Асей, чтобы исправить свою ошибку. Дома Аси не оказалось, он застает Гагина. Гагин в отчаянии, он кричит, видел ли Н. Н. сестру, а узнав, что Н. Н. выполнил условия договора, успокаивается. Они отправляются на поиски Аси. Гагин понимает, что Н. Н. оттолкнул Асю, но не надолго, что он готов переменить свое решение, это сильно его беспокоит, он понимает, что у него остается единственный вечер, чтобы реализовать свои коварные планы. Пока Ася убеждена, что Н. Н. оттолкнул ее окончательно, увезти ее подальше от свалившегося на голову соперника.

Ася возвращается домой. Главная задача Гагина не допустить встречи молодых людей, поэтому, когда Н. Н. приходит к ним дверь оказывается запертой, а Гагин очень осторожно открывает окошко и говорит, что Ася у себя и раздевается, последнее рассчитано на то, чтобы у Н. Н. не возникло мысли побеспокоить девушку в столь неподходящий момент. На самом деле вся ночь прошла в сборах к отъезду.

Гагин понимает, что медлить с отъездом нельзя, что объяснение отложено до утра, что Н. Н. изменил свои намерения относительно Аси, поэтому рано утром, до того как к ним придет Н. Н., он увозит Асю, оставляя лицемерную записку об уважении к «предрассудкам» и умоляет не разыскивать их. Чтобы Н. Н. не настиг их, он не сообщает о дальнейшем их пути следования.
Н. Н. говорит о том, что Гагин похитил у него Асю, что он не имел права этого делать, однако это уже ни к чему не приводит. От Аси он также получает записку, в которой она пишет, что не из «гордости» она уезжает, а из-за другой причины, которую не раскрывает. Другая причина – это и есть тайная преступная любовь брата к ней.

Тургенев делает окончательный вывод, обращенный к читателю: «Да это невозможно!» - скажут мне; не знаю, возможно ли это, - знаю, что это правда».


ЛИТЕРАТУРА

1. Н. Г. Чернышевский. Классики русской литературы. Русский человек человек на rendez-vous. Размышления по прочтении повести И. С.
Тургенева «Ася». Детская литература. М. 1971. С. 108.
2. Там же. Н. Г. Чернышевский. С. 93.
3. Там же. Н. Г. Чернышевский. С. 110.
4. Там же. Н. Г. Чернышевский. С. 93-94.
5. Г. Н. Поспелов. История русской литературы 19 века. Издательство «Высшая школа». М., 1972. С. 301.


© Copyright: Геннадий Воловой, 2010